Цивилизация
Для сохранения национального культурного канона Владимир Владимирович предложил с помощью авторитетов составить список из ста книг и добиться, чтобы каждый выпускник школы их прочел и написал сочинение. Мы с Владимиром Владимировичем не спорим. Мы просто пытаемся представить...
Все, что яркое и блестит, действует помимо эрудиции, образования и авторитета в культуре.
Вот это число 100 – это гипноз какой-то. Ясно, что не из университетских движений за изучение западного канона, а из масскультовых, рекламных дел через университеты — и снова на рынок, и в головы, и на культурные разводки попала эта сотня.
Магия круглого числа и рекламного слогана. 100 способов получить удовольствие от секса. 100 шедевров живописи. 100 рецептов шашлыка. 100 самых важных исторических фактов. Теперь вот 100 книг, чтобы почувствовать себя русским, причем таким же русским, как твой сосед башкир, осетин, чеченец.
Это называется «национальная самоидентификация» и «культурная терапия».
Политик не обязан сам предлагать, в данном случае – книги. Он как бы чувствует главную проблему, называет ее, намечает решение. Детали – дело специалистов.
То, что мы были самой читающей нацией, а теперь не читающая и вот-вот не нация, будучи соединено вместе, дало общее больное место. Политик сумел ткнуть в него так, что писатели и культурные деятели, удрученные поголовным нечтением в школе никакой литературы, тут же вразнобой застонали: «Лесков… Распутин… Белый»… А кто-то, не поняв, о самоидентификации какой нации идет речь, вспомнил про Диккенса, Золя, Моэма, Гомера… В списке опрошенных по горячим следам Superjob.ru оказались еще азбука, Уголовный кодекс РФ и Библия. С цифрами тоже путаница – одни до трех десятков не дотягивают, другие обещают представить пять сотен.
Список списком, но для составления его еще авторитетов надо отобрать. Вот для автора идеи с книжками Говорухин и Михалков – бесспорные культурные авторитеты, а для сохранения нации они, может быть, давно уже ни на что не годятся.
Только человеку, очень далекому от школы, образования и чтения школьников, может показаться, что все проблемы самоидентификации нации в том, что в школах детям рекомендуют какие-то не те книжки. Или не все те, какие нужно.
Для того чтобы убедиться, что с рекомендациями и сейчас все в порядке и незачем беспокоить авторитетов, достаточно открыть программу по русской литературе для общеобразовательных школ. Все там есть. И все что ни на есть канонизированное. И «Слово о полку». И Пушкин с Державиным. И Толстой с Достоевским. И Булгаков с Высоцким. И даже из современных – Пелевин.
Менять в этом списке особо нечего. Добавить, может, и не мешало бы. В историю – книги Ключевского и Соловьева. В обществознание – Бердяева. Или любимых премьером Ильина и Зиновьева.
А нет их там не по идеологическим каким или закулисным подрывным соображениям, а потому, скажет вам всякий хоть немного знакомый с современной школой, что, хоть всем сердцем убеждай учеников их прочесть, все равно строем и массой читать они их не будут. А прочтут единицы, избранные, как правило, дети из тех немногих (примерно каждая десятая) интеллигентных семей, где книжки еще читают постоянно. Все прочие и отрывки зубрить не хотят. А на зубрежке, между прочим, весь культурный русский канон советского народа был построен. 200 с лишком миллионов долбили в школе одно и то же: «Мороз и солнце, день чудесный…»…И, пока долбили, в большинстве своем ненавидели. А как выпустились и стали жить, так и почувствовали подкоркой, что могут соотечественнику в любом медвежьем углу сказать с бодуна зимним утром: «Мороз и солнце…» И он поймет, о чем ты. Если, конечно, соображать что-нибудь еще будет.
Вообще непонятно, чего Владимира Владимировича понесло с этими списками. Сам он, судя по лексике и цитатам не к месту, человек совсем не книжный. Убеждение же, что все дело в том, какие книги дети читают, оно, конечно же, из литературоцентричной советской культуры, да еще сдобренной личным опытом сотрудника госбезопасности. Но ведь нет ее, этой литературоцентричности, уж двадцать лет как. И чтобы это почувствовать, не надо так уж гордиться тем, что у тебя нет времени в интернете сидеть. А вот стоило бы самому там побродить (или «авторитета» какого за компьютер посадить), чтобы стало ясно, что с проблемами списка ты опоздал лет этак на пятьдесят.
А дело-то в том, как сохранить российский канон при переходе с книжной на интернет-культуру.
И что нужно делать, чтобы при естественном сложении новых поколенческих культурных кодов этот самый канон хоть в каком-нибудь виде присутствовал.
Хотя для того, чтобы он сохранился в первом интернет-поколении путинского правления, хватило школьной программы и того, что передали отцы.
Ведь российский культурный канон к книгам не сводится и ими не ограничивается. Он сохранился при смене эпох. При полном забвении православия и искажении российской истории в советское время. В десятилетие потрясений и время застоя.
Пушкин, кстати, Толстого вообще не читал, а русским был, да еще каким.
По профилям в Facebook, самые популярные среди посетителей Болотной и Сахарова книги — «Гарри Поттер» Джоан Роулинг и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Потому что вполне совпадают с российским культурным каноном, в котором Правда превыше всего. По этому самому канону люди-то и объединились, чего премьер, озабоченный его сохранением, так и не понял.
А вот так, чтобы среди собравшихся в Москве «против» или в Екатеринбурге «за» нашелся хотя бы десяток людей, прочитавших сто книг из пока еще не составленного списка Путина, – это вряд ли. Да и едва ли список этот вообще будет когда-нибудь составлен. Поскольку коммерческие перспективы тут какие-то нулевые. Равно как и возможности чиновничьего отпила при скрытых планах сокращения финансирования культуры на фоне роста правоохранителей и обороны.
А жаль. Все-таки одним глазком хотелось взглянуть. Узнать, например, что за книга там под номером один.
