Цивилизация
Скандал вокруг жестоких и бессмысленных действий российских судов, превращающих левого радикала Сергея Удальцова в жертву режима, высвечивает серьезнейшие проблемы, которые испытывает законность в стране. Общественность возмущена тем, что 26-летняя судья Боровкова не имеет ни достаточного опыта, ни достаточных оснований для того, чтобы пользоваться государственной репрессией. Ее даже подозревают в том, что свой высокий статус она приобрела в обход правил.
Безусловно, детали биографии Боровковой будут еще подвергнуты тщательному и, будем надеяться, обоснованному разбору журналистами. Однако, как ни удивительно, сами принципы отбора в судейский корпус в России таковы, что может получиться, что к ней претензий не окажется. Закон о статусе судей определяет: минимальный возраст судьи не может быть меньше 25 лет, притом что гражданин, претендующий на эту должность в этом возрасте, должен иметь высшее юридическое образование и работать «по юридической профессии» не менее пяти лет. То есть последовательно поучиться и поработать у такого претендента не получится. Следовательно, речь идет о студентах-вечерниках и заочниках. При всем уважении к этим формам обучения понятно, что человек, воспользовавшийся такой нормой закона, скорее всего, имел в виду четко выстроенную и поддержанную «людьми со связями» карьеру.
Так что дело не в Боровковой или не только в Боровковой, а в системе отбора в судейское сообщество.
Отправление правосудия является базовым основанием для существования государственной власти как таковой. Любое сомнение в качестве граждан, которым доверяется это отправление, должно рассматриваться как ревизия самых устоев нашего общества.
Именно поэтому после демонтажа советской системы, в которой правосудие являлось придатком партийно-номенклатурной машины, так много внимания и усилий было направлено на то, чтобы создать независимый авторитетный суд.
Сейчас можно с прискорбием утверждать, что это не получилось. Создание «независимой корпорации» без внятных принципов ее связи с обществом привело к тому, что в 1990-е ее взяли в оборот региональные власти, финансировавшие систему жизнеобеспечения, начиная со снабжения судей квартирами и заканчивая их включением в элиту. Продекларированная в начале 2000-х годов судебная реформа, в числе целей которой был разрыв материальной зависимости судов от местных баронов, к сожалению, сменила их зависимость от местных царьков на зависимость от федерального центра и оформила корпоративный, еще более оторванный от граждан характер судейского сообщества. Последовавшие поправки, в соответствии с которыми судей старались лишить этих неприятных признаков корпоративности, вместо этого лишили их независимости. Результат — сервильный и в то же время властный механизм, в котором вопросы отправления правосудия находятся на периферии.
Спикеры, выступающие от лица судебной корпорации, говорят, что радикально возросшее количество обращений граждан в суд свидетельствует о возрастающем авторитете суда в обществе. К сожалению, это не так. Рост этот — показатель растущего запроса общества на справедливость. Неудовлетворенность же качеством работы судов сохраняется.
Не случайно призывы властей недовольным подтасовками на выборах обращаться со своими жалобами в суды воспринимаются самими недовольными как издевательство. Судейская система «подтасована» в глазах граждан ровно в такой же степени, что и ЦИК. И разрешения вопроса в рамках этих дискредитировавших себя процедур политически настроенные граждане и просто граждане, озабоченные состоянием права в России, не видят. А без общественного доверия к результатам судейских решений поправить дело не получится. Возможно, в этой ситуации нам рано или поздно придется идти на выборность судей — механизм неуклюжий, подверженный манипуляциям, но все же лучший, чем нынешний способ формирования корпуса судейского сообщества.
Существо системы правосудия в России надо менять. Для этого недостаточно будет выгнать судью Боровкову или поднять возраст, с которого граждане могут проходить квалификационный отбор на должность судьи. Для этого требуется переосмысление самой роли суда, осознание того, что он в действительности является не третьей, а первой властью в цивилизованном сообществе и что, если это не так, замазать это пятно не получится никакой косметикой.
