Цивилизация
Речи и действия чиновников различного уровня с приближением выборов обнаруживают все большее стилистическое единство. Этот немудреный стиль, в котором прямые выпады против оппонентов перемежаются с лукавым непониманием содержательных вопросов, политические гегемоны, по-видимому, считают самым верным тоном для разговора с народом.
Председатель ЦИК Владимир Чуров написал жалобу на действия еще не аккредитованных наблюдателей от Европарламента. Чуров пояснил прессе, что пожаловался в российские прокуратуру и Министерство иностранных дел на факт проведения наблюдателями пресс-конференции, где те посмели покритиковать ход избирательной кампании.
Жалобные письма главы ЦИК выглядели бы странно, если бы не два обстоятельства: во-первых, подобные эскапады для него не внове, а во-вторых, далеко не только наш главный выборщик ими известен.
Столичный мэр Сергей Собянин, например, на днях просто отмахнулся от вопроса о схожести наружной рекламы Мосгоризбиркома и «Единой России». Градоначальник прямо заявил, что, «когда говорим о «Единой России», подразумеваем, что в масштабах Москвы власти городская и партийная, по сути, выступают в одном лице». Конечно, ни для кого не секрет, что власть и партия у нас и в масштабе всей страны фактически «близнецы-братья». Характерно другое:
мэра, похоже, ничуть не волнует, что подобные признания являются нарушением не только представлений о политических приличиях, но и избирательного законодательства.
Но к чему нервничать по пустякам, когда тон задает сам лидер ЕР, Владимир Путин? В конце прошлого года, к примеру, до вынесения приговора Ходорковскому и Лебедеву по второму уголовному делу премьер в прямом телевизионном эфире дал свою оценку этому процессу. И это, как объяснил его пресс-секретарь, было частным мнением гражданина, а вовсе не давлением второго лица в стране на судей.
Поэтому стоит ли удивляться, что никого из ответственных государственных мужей не заботит то, что движение «Наши» публично объявило о намерении ровно в день выборов разбить в Москве 30-тысячный молодежный лагерь. Каждый участник слета прибудет в столицу, вооруженный открепительным талоном (а у партии власти есть основания сомневаться в симпатиях московских избирателей).
Может, иностранным наблюдателям такая сходка открепительных талонов покажется странной. Но российские граждане за годы молчания и равнодушия отучили представителей государства церемониться. И потому вице-губернатор Красноярского края Сергей Пономаренко без колебаний называет «невежеством и подлостью» поступок 15-летнего школьника: тот выложил в интернет съемку выволочки, устроенной ему директором школы за испорченные плакаты с агитацией за «Единую Россию». То, что подобные материалы появились в образовательном учреждении в нарушение закона, вице-губернатора нисколько не трогает.
Своеобразное понимание законов и приличных для госслужащих норм поведения отнюдь не ограничивается болезненной выборной тематикой. Образцом российской чиновной стилистики может считаться поведение главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко.
Включившись в очередную внешнеполитическую кампанию (на сей раз по спасению российских летчиков, осужденных в Таджикистане), главный санитарный врач, известный своими изысканиями на тему вредоносности молдавских и грузинских вин, превзошел сам себя, назвав целую нацию — таджиков — источником заразы в прямом, медицинском смысле этого слова.
Примеры подобных чиновных «находок» — старых и совсем свежих — можно множить. Налицо оформление и расцвет целого властного стиля, характеризующегося открытым, публичным и подчеркнутым хамством.
Это, безусловно, не наше ноу-хау. И даже икона российского политического стиля — Владимир Путин с сортирами, обрезаниями и обещанием лично применить бормашину к нерадивому губернатору — не может считаться его родоначальником. И в Африке (например, в Зимбабве), и в Латинской Америке, и в иных для счастья не слишком «оборудованных» уголках планеты этот стиль широко распространен, считается не только приемлемым с точки зрения общественных и политических норм, но даже выигрышным. Правда,
такой стиль поведения национальной бюрократии практически всегда сопровождается отсутствием правовых механизмов по ее замене и, соответственно, чувством безнаказанности и исключительности.
Особо навязчиво большой бюрократический стиль демонстрируется в критические моменты, когда нужно обеспечить преемственность власти и продлить жизнь тому устройству государства, при котором правящая элита может чувствовать себя комфортно. Стоит ли удивляться фейерверку неприличных поступков и высказываний, который мы сейчас наблюдаем.
