Цивилизация
Протоиерей Дмитрий Смирнов предложил эффективный способ борьбы с врагами семьи. Их фамилии, личные данные, адреса, телефоны должны быть «вывешены повсюду», и тогда сторонники семейных ценностей смогут разобраться с ними по-свойски. Неясно, где протоиерей собирается вывешивать имена врагов, то ли в интернете, то ли в силу своих консервативных убеждений на столбах. Важно другое — выявлять их он собирается сам. О чем и сообщил участникам круглого стола «Кризис семьи в XXI веке», прошедшего на недавней выставке-ярмарке «Православная Русь».
Не скрывает батюшка и где собирается разоблачать врагов. Прежде всего, на телевидении, которое беззастенчиво растлевает молодежь, разжигая в ней низменные инстинкты. Смакует всякое смертоубийство. После таких кадров не то что заводить семью, жить не хочется. Насчет безвкусицы, царящей в ящике, можно было бы и согласиться, но Смирнов не ограничивается телевидением. Он выдвигает обвинение всей современной культуре, которая пестует культ индивидуализма, проявляя непомерную заботу о правах отдельного человека. Мало того защищает права женщин и, страшно сказать, права детей. Семейные устои рушатся на глазах. В общем ясно, что
вслед за работниками телевидения на столбах должны появиться имена тех, кто всему этому потворствует. Кто предпочитает светскую культуру православной традиции. А селекцию будет проводить сам протоиерей.
Надо сказать, что батюшка не оригинальничает с методами. Несколько лет назад он предложил аналогичным образом выставить на всеобщее обозрение имена сектантов, лукаво заявив, что пара кирпичей в окошко еретика быстро заставит того отказаться от пропаганды вредных взглядов. Ладно бы протоиерей был маргиналом-фундаменталистом, но это не так. Он человек не маленький, отвечает в патриархии за взаимодействие с силовыми структурами. Так что является фигурой репрезентативной и его бойкие речи позволяют судить о важных тенденциях в РПЦ.
Взять, к примеру, вопрос о преподавании религии в школе. Решено, что курс «Основы религиозных культур и светской этики» удачно прошел свою апробацию и до 2014 года должен быть введен во всех школах. Суть курса в том, что он состоит из четырех модулей – по одному на православие, ислам, буддизм и иудаизм. Плюс еще два – по светской этике и истории религий. РПЦ активно лоббировала курс, но результаты апробации принесли ей разочарование. 42% процента родителей выбрали для своих детей светскую этику, еще 18% - историю религий и лишь треть — православие. На ислам пришлось 9%, а на буддизм и иудаизм примерно по 1%. Таким образом,
подавляющее число жителей России (60%) отказались от конфессионального подхода в преподавании нового предмета и выбрали между светской этикой и историей.
Эти результаты более или менее отразили количество православных и сочувствующих им в стране, но речь о другом. Очевидно, что значительная часть российской публики (18%), которая не безразлична к религии, предпочла, чтобы дети узнавали о ней из объективных научных источников. И это совсем неплохо. Страна у нас мультирелигиозная, многонациональная, и детям не повредит, если они будут знакомиться не только с одной верой, но и с религиозными взглядами тех, с кем им предстоит жить в одном государстве всю дальнейшую жизнь. А если что-то из этого модуля вызовет у них личный интерес, они смогут развить его вне школы. Возможностей для этого более чем достаточно.
Однако в РПЦ извлекли из результатов апробации совсем другие уроки. То, что многие родители предпочли светскую этику, тут же объяснили их опасным религиозным невежеством, которое они транслируют своим детям. И надо его ликвидировать в едином миссионерском порыве. А для того, чтобы порыв был горячее, необходимо на преподавание конфессиональных модулей поставить своих людей, то бишь священнослужителей. Они заразят верой учеников, а те передадут ее по эстафете не охваченным религиозным энтузиазмом одноклассникам. Нетрудно представить себе, во что выльется детское миссионерство, учитывая повышенную детскую агрессивность. Но это церковь не беспокоит. Для нее главное настоять на своем. Поскольку все остальное, как известно, от лукавого. И бороться с ним надо не на жизнь, а на смерть.
Такой подход выдает одну из главных черт нынешнего российского православия.
Выйдя за пределы церковной ограды, церковь стала считать себя монопольным держателем истины не только по вопросам вероучения (что вполне естественно для любой конфессии), но и по культурным и социальным проблемам.
И поэтому легко экстраполировала вовне свою цеховую нетерпимость к ересям. Активное участие в общественной жизни сопровождается у нее абсолютным неприятием любого мнения, которое не совпадает с ее собственным. Как будто общество по мановению волшебной палочки превратилось в одну большую церковь. И сторонники светскости, которые сомневаются в результатах этой магической операции, — не идейные оппоненты, а внутренние враги, для победы над которыми все средства хороши.
Вот вам и причина призывов протоиерея Смирнова подвергнуть публичному остракизму тех, кто не разделяет православных представлений о семейных ценностях. От борьбы с еретиками он органично перешел к борьбе с любыми инакомыслящими. Фронт борьбы расширился, но боевые инструменты остались прежние. Вчера он призывал вывешивать на всеобщее обозрение имена сектантов, сегодня имена тех, кого считает врагами семьи. Во что может вылиться такой остракизм в России, он отлично понимает, иначе не шутил бы о кирпичах, залетающих в чужие окна. Вчера залетели к сектантам, завтра залетят к «либерастам».
Агрессивное неприятие чужих взглядов порождает ответную реакцию, в которой агрессии ничуть не меньше.
Битвы между верующими и антиклерикалами на сайтах в интернете все больше напоминают пьяную перебранку на грани мордобоя.
Недаром ученые выяснили, что интернет-анонимность вводит анонима в состояние сродни алкогольному или наркотическому опьянению. Культурные условности его больше не сдерживают, и он упоенно сообщает своему противнику гадости, которые вряд ли сказал бы ему в лицо. Впрочем, почему бы и нет? Недавний радио-диспут между представителем церкви и антиклерикалом закончился обменом такими любезностями, что первый запустил второму микрофоном в лицо. А мог бы и кирпичом.
