Цивилизация
Надежда спасти межпланетную станцию «Фобос-грунт» еще есть, но не очень большая. Если она не оправдается и аппарат, застрявший на околоземной орбите, так и не удастся направить в сторону Марса, это будет не просто очередной удар по российскому международному престижу. Не так уж этот престиж сейчас и высок. Не особо сокрушителен будет в этом случае и материальный ущерб. 5 млрд рублей — сущий пустяк по сравнению с расходами на самый захудалый чемпионат, саммит и прочие начальственные затеи, перманентно возникающие одна за другой.
Главный ущерб здесь не внешний, а внутренний и не материальный, а моральный. Начиная с 1950-х годов вклад нашей страны в исследование космоса был огромен. За этими успехами стояли сложившиеся коллективы и новейшие по тогдашней мерке производственные мощности, уникальные знания и навыки.
Это был актив, унаследованный новой Россией от старого режима. Любой актив устаревает. Но огромные ресурсы, оказавшиеся в руках российских властей в эпоху дорогой нефти, открывали реальную, казалось бы, возможность этот актив реанимировать.
Работа над межпланетной станцией, направляемой к спутнику Марса, стала, может быть, последней попыткой пустить в дело умение и энтузиазм исследователей, так долго остававшихся без настоящего дела. Ведь ничего подобного не предпринималось с середины 90-х годов. Энтузиазма обнаружилось хоть отбавляй, но выделенные средства оказались до неприличия скудны.
«Мы понимаем, что это риск», — философски заметил новый глава Роскосмоса Владимир Поповкин, беседуя накануне с думскими депутатами. А сами конструкторы «Фобос-грунта» признают, что, уж конечно, было бы желательно сначала сделать дубль станции, отработать все ее системы на околоземной орбите, а уж потом посылать аппарат на Фобос. Но что поделаешь, пришлось решать «максимальные задачи в ограниченных ресурсах».
А если попросту, то браться за сверхсложную проблему, заведомо не имея на это достаточно денег. Альтернатива была одна: не браться и отложить проект на много лет. Что означало бы смириться с необратимым распадом профессиональных коллективов. Выбор очень печальный. Вопрос только: неизбежный ли?
Россия унаследовала от СССР весь комплект атрибутов сверхдержавы: первую в мире (наряду с американской) армию, второй в мире флот, первый в мире спорт, первую в мире (наряду с американской) космическую индустрию и еще многое прочее.
Эта сверхдержавная ноша как раз и надломила Советский Союз (а сейчас того и гляди надломит Америку), и сохранять ее в прежнем виде было и невозможно, и не нужно. Но
разве российская власть хотя бы для себя самой решила: вот такие-то направления и проекты будут сохраняться и поддерживаться, а такие-то будут упраздняться? Таких решений не было, и их отсутствие со всей тяжестью прошлось и по судьбам людей, и по национальной экономике, по науке, по образованию, по всему, что можно назвать подлинным богатством страны.
Ничто не было закрыто полностью, ничто не поддерживалось на должном уровне, но все было оставлено прозябать в голодном или полуголодном состоянии.
В тощие девяностые это еще можно было оправдывать бедностью казны. Но стоило казне наполниться нефтедолларами, и огромные средства хлынули по совершенно другим руслам — в сверхдорогие проекты, нацеленные лишь на поднятие престижа властей и обогащение исполнителей.
Речь не только о саммитах на дальневосточном безлюдье и зимних Олимпиадах на жарких курортах.
Даже и непосредственно в сфере научных проектов первые лица государства покровительствуют не тому, что реально есть и может работать, а разнообразным новоявленным личным задумкам, возникающим из ничего и сулящим отдачу нескоро, а чаще и вовсе никогда.
Разрекламированные, как хрущевская кукуруза, нанотехнологии сегодня подзабылись, но продолжают поглощать государственные деньги, пусть и в урезанных объемах. Сколково, задачи которого малопонятны и которое резко критикуется большинством специалистов, собирается получить к 2013 году около полусотни миллиардов рублей только из федерального бюджета, не считая денег, принудительно подтянутых окологосударственным бизнесом. Исследования и опытно-конструкторские разработки в рамках программ перевооружения, целесообразность большинства из которых никем всерьез не просчитана, тянут уже на триллионы рублей.
На фоне этого разгула трат «Фобос-грунт», осмысленный проект с ясными задачами, причем проект действительно модернизаторский, если уж употреблять именно это опошленное слово, да еще находящийся на переднем крае международных исследований космоса, оказался в бедных родственниках и вот-вот пополнит список российских космических неудач. Хотя обеспечить для него достаточное финансирование было вполне реально и даже не очень трудно.
Это лишь вопрос выбора расходных приоритетов. «Польша — маленькая страна. Но из этого не следует, что польские астрономы должны смотреть в маленький телескоп», — сказал как-то один польский ученый.
Россия — большая страна с большими деньгами. Но пока эти деньги уходят на обслуживание амбиций, некомпетентных решений и персональных увлечений руководящих лиц.
Всем, кто работает на действительно перспективных направлениях, будут отказывать в самом необходимом и навязывать им «маленькие телескопы» и в прямом, и в переносном смысле.
