Цивилизация
Группа деятелей культуры во главе с Никитой Михалковым обратилась к президенту Медведеву и премьеру Путину с призывом создать общественный наблюдательный совет, контролирующий СМИ. Контроль при этом должен, как утверждается в их письме, быть связан «с возможностью общественного порицания» и не иметь «ничего общего с политической цензурой недавнего исторического прошлого».
Составители письма, конечно, прежде всего имеют в виду телевидение. Печатная пресса уже давно не представляет особого интереса ни с точки зрения нравственной атмосферы в обществе, ни в плане политического ресурса. Российский интернет, в силу своей специфики, отторгнет любой учрежденный сверху орган надзора и контроля. Да и монетизируется он все еще с трудом. Так что деятели культуры нацелились главным образом на эфирные каналы, фактически и представляющие собой пресловутую национальную идею.
Это обращение, разумеется, не будет иметь никаких существенных последствий, однако оно интересно тем, что наглядно показывает, какие сложности испытывают государственно настроенные люди, апеллируя собственно к государству.
Довольно странно вроде бы направлять такую бумагу правительствующему тандему и писать при этом, что «государственную культурную политику невозможно назвать иначе как истребление отечественного исторического, духовного и культурного наследия, как надругательство над нравственными устоями российского общества».
То есть это не было бы странно, исходи подобный упрек из среды непримиримой оппозиции и будь он обращен не к руководителям того самого государства, а к массам – в рамках призыва взять штурмом Кремль и Останкино.
Так оно, собственно, и было в 1993 году, да и позже, когда большинство в Государственной думе составляли открытые противники исполнительной власти. Тогда требование установить общественный контроль – прежде всего над федеральными телеканалами, «тель-авидением» на том политическом языке – было в топе всей оппозиционной повестки. И это было понятно: перехватить управление главной пропагандистской машиной представлялось надежным основанием для взятия власти.
Сейчас – непонятно. Можно было бы пофантазировать насчет того, как потеря мигалки выращивает народного трибуна из Михалкова, но зачем тогда обращаться к премьеру и тем более к президенту? Ведь именно их аппарат давно и успешно контролирует содержание и формат основных национальных СМИ, а следовательно, сознательно выстраивает линейку вещания, так возмущающую деятелей культуры.
Необъяснимо с точки зрения здравого смысла и требование «транслировать по государственному телевидению основные мероприятия, проводимые Русской православной церковью». В поликонфессиональной стране при формальном объявлении такой вещательной политики придется, между прочим, отдавать эфир и под Курбан-байрам, а то и под Пейсах. Но и без громких политических решений, и безо всяких общественных советов православные богослужения уже обильно транслируются федеральными каналами. К этому можно добавить нишевые телекомпании типа «Спаса» и «Союза». Беда в том, что их не очень смотрят. Так
может быть, следует создать сразу совет по контролю за нравственностью населения, который бы диктовал не только, что показывать, но и какую кнопку включать?
Правда заключается в том, что телекартинка (а в масштабах 140-миллионнной российской аудитории только она пока что и определяет все дело) есть основной государственный институт России. Ничто так не объединяет нацию, как она, – ни парламент, ни суд, ни армия, ни даже сам Путин. И делает она это посредством передачи «Пусть говорят» и прочих «надругательств над нравственными устоями». Замени их на образчики высокой культуры – так, пожалуй, и Дальний Восток потеряешь.
Надо полагать, что деятели культуры это прекрасно осознают, поскольку самые видные из подписавших обращение очень уютно чувствуют себя в сетке вещания главных телеканалов. Они лучше, чем кто-либо, хотя бы в силу профессиональных свойств, понимают природу власти телевидения и механизм производства богатства с его помощью. И, наверное, совершенно искренне считают, что это важное и прибыльное дело надо поручить именно им. Поскольку они патриотичны, богобоязненны и в целом люди высокой нравственной культуры. Этого не произойдет только потому, что
деятели культуры, отлично осведомленные в том, как осваивать ассигнования на производство кинофильмов, плохо знают другую сторону вопроса – как генерировать власть и деньги посредством «зомбоящика».
А наши телебоссы, наоборот, уступая Михалкову и Хотиненко в творческом плане, намного превосходят их именно в генерационных способностях. И технология власти велит им продолжать разлагать нравственные устои ради единства России и политической стабильности.
Естественное желание прислониться к таким привлекательным финансовым потокам, текущим в главных наших СМИ, следовало бы, наверное, попробовать реализовать в более скромных формах – не требовалось ведь тому же Никите Михалкову в свое время писать президенту с премьером, чтобы войти в Общественный совет при Минобороны. Вот и тут надо было бы действовать таким же образом. Но, наверное, сказались фантомные боли от ампутированной мигалки.
