Цивилизация
Владимир Путин представил публике разрекламированное в начале мая Агентство стратегических инициатив. Это агентство, несмотря на публичные заявления Путина о беспочвенности таких противопоставлений, аналитики сразу назвали альтернативой «Сколково» и ответом премьера на медведевскую «модернизацию». Впрочем, в ходе презентации премьер не ограничился рассказом об агентстве, но заговорил и о двух других своих детищах — Таможенном союзе с Казахстаном и Белоруссией, два года назад похоронившем практически завершившиеся переговоры о вступлении России в ВТО, и зоне свободной торговли СНГ. «Идет активная работа над новым договором о свободной торговле в СНГ, идет не очень просто, но в целом базовые документы готовы», — сказал Путин. Говоря о перспективах интеграции в рамках Таможенного союза, глава правительства заявил, что на новый уровень интеграции Россия, Казахстан и Белоруссия могут выйти в 2013—2014 годах. Напомнив, что с начала 2012 года должно заработать Единое экономическое пространство, Путин сообщил, что «еще через год-полтора планируется перейти на новый уровень интеграции — создать союз практически по подобию Евросоюза с устойчивой системой наднациональных органов».
Вкупе с недавним заявлением Путина о необходимости для России второй волны индустриализации его образ будущего страны вырисовывается вполне отчетливо.
Правительственное агентство, продвигающее конкретные проекты (обычно в последние годы все сколько-нибудь ценные с финансовой точки проекты достаются как раз знакомым или знакомым знакомых премьера). Интеграция в рамках части бывшей советской империи под патронажем России. Таможенный союз как противовес ВТО. Ни слова о необходимости политических трансформаций внутри самой России или создания конкурентной современной экономики.
У Медведева образ будущего — доклад ИНСОР о необходимости политических реформ, «Сколково» как попытка превратить Россию в передовой центр научно-технологической мысли, вступление в ВТО как шаг к полноценной интеграции страны в мировую экономику. Собственно говоря,
разница в видении образа будущего России у членов тандема проявилась уже на уровне президентской «Стратеги-2012» и премьерской «Стратегии-2020». Проблема в том, что все эти стратегии пока не более чем пиар-прикрытие вступающей в решающую фазу борьбы за контроль над Кремлем.
Трудно себе представить, что Путин в случае победы на президентских выборах-2012 вдруг рьяно возьмется исполнять программу Медведева, развивать «Сколково» не как престижный коттеджный поселок, а как мировой инновационный центр, не говоря уже о политических реформах в духе докладов ИНСОРа. Едва ли Путину на посту президента понадобится и создаваемое им сейчас Агентство стратегических инициатив — разве только чтобы пристроить туда несколько «достойных» людей. Что касается Единого экономического пространства и Таможенного союза, отношения двух партнеров по этим проектам — России и Белоруссии — лучшая иллюстрация того, на каких условиях проходит эта интеграция в рамках частей бывшего СССР. Пользуясь бедственным финансовым положением Белоруссии, Россия стремится наконец получить контроль над ее газотранспортной системой, а также другими наиболее ликвидными активами. А президент Белоруссии Александр Лукашенко, в свою очередь, рассчитывает в очередной раз получить финансовую помощь России, не совершив при этом политических и экономических уступок, уменьшающих суверенитет Белоруссии (читай: объем власти самого Лукашенко).
Любые образы будущего страны, нарисованные российской властью, оказываются химерами именно потому, что о будущем страны власть не думает.
Она думает о себе, о сохранении статус-кво, о приумножении богатства и влияния, об ограничении влияния теневых провластных конкурентов (вся реальная политика в России по-прежнему остается теневой и закулисной, а не публичной, персоналистской, а не институциональной). При этом все интеграционные проекты обычно продиктованы коммерческими интересами властных группировок, контролирующих крупнейшие компании страны. По принципу «что выгодно «Газпрому» — выгодно России». Никакой равноправной взаимовыгодной торговли с партнерами по Таможенному союзу и Единому экономическому пространству Россия не хочет. Нынешней российской власти куда больше по душе экономический протекторат над партнерами по интеграции. Только Украина, несмотря на уговоры, пока отказывается вступать в Таможенный союз, а у Казахстана достаточно ресурсов, чтобы диверсифицировать свою экономическую политику, не ориентируясь только на Россию. А в нищих Киргизии или Таджикистане, хоть завтра готовых к любой зоне свободной торговли с Россией, поживиться нечем.
Впрочем, вряд ли различия в образах будущего России у Путина и Медведева имеют существенное значение. Не эта битва образов будет определять расклад сил во власти. Она может быть лишь отражением тактической борьбы за власть людей, а не содержательным спором идей и стратегий. Оба члена тандема хорошо понимают, что в 2012 году страной будет править кто-то один. И почти наверняка не по тем стратегиям, которые наперегонки сочиняют кремлевские и белодомовские эксперты.
