Цивилизация
Доклад ИНСОРа впечатляет своей проработанностью, это убедительный текст, который я воспринял как развернутый диагноз — конечно, весьма неутешительный. Диагноз в общем и целом прогнозирует летальный исход. При этом его анализ и выкладки сопровождаются какими-то не очень убедительными оптимистическими подбадриваниями, под собой имеющими не столько научный расчет, сколько эмоциональный порыв.
У меня при чтении доклада возник такой образ: врач пришел к глубоко больному старику сообщить о близящемся конце, который сам этот старик чувствует. Одновременно врач зачем-то советует больному заняться гимнастикой, водными процедурами и оздоровительным бегом. При всей тяжести диагноза в докладе я не увидел проработки собственно катастрофического сценария.
Нам предлагается думать о хороших вариантах развития событий. Нас заверяют, что ситуацию еще можно исправить, притом что одновременно доклад недвусмысленно заявляет, что по всем направлениям страна докатилась до ручки и ее погружение в хаос и энтропию неизбежно.
Внимание авторов доклада сосредоточено не на спасении того, что еще может быть сохранено, а на призрачных перспективах благополучного выхода страны из пике. Мне кажется, было бы разумнее и правильнее разобрать именно самые катастрофические сценарии. Тем более что они и помимо этого доклада уже широко обсуждаются в нашем обществе. Разговоры о неизбежном крахе с некоторых пор стали банальной светской темой в России. Вот, к примеру, недавнее выступление Олега Кашина «Россия для русских» сопровождалось следующим подзаголовком: «Лекция о том, что никакой России скоро больше не будет». Доклад о будущем сокращении страны до границ Московской области делается так, словно это безусловно доказанный факт. О распаде страны говорят уже все — левые, правые, фашисты, анархисты. Доклад совершенно игнорирует этот дискурсивный контекст.
Вообще доклад слабо привязан ко времени и месту — в нем практически не учитывается политическая ситуация дуумвирата и особенности российской ментальности. Нам предлагается такой проект, будто мы ГДР, Польша или Чехословакия — европейцы, отставшие от поезда и торопящиеся его нагнать, а вовсе не россияне, которые, быть может, никуда и спешить-то не намерены.
Доклад написан отличниками, учениками европейских и американских экономических школ, по лекалам, безусловно, правильным. Но подходят ли они для наших правителей и для нашего населения?
Показательно, что в докладе нет раздела «Культура». Авторы решили обойтись без анализа культуры и ее использования в качестве инструмента обновления. Мне трудно это понять, потому что даже поверхностное знание истории реформ в других странах показывает, что модернизация всегда анонсировалась, продвигалась, иллюстрировалась и обосновывалась культурой. Это, по существу, главный инструмент добровольного изменения сознания, смены целей, принципов и форм жизни. Чтобы иметь не враждебно-безразличное, а сочувствующее реформам население, готовое их поддерживать и осуществлять, иного способа, чем «соблазн культурой», еще не придумано.
Например, план Маршалла предполагал огромное количество культурных инициатив, полное обновление репертуара культурной информации, основанное на привлечении к сотрудничеству оппозиционной прежнему режиму культурной элиты. Милитаристский неоклассицизм сменила космическая абстракция, футуристический дизайн, прозрачная архитектура Баухауса. Все это в срочном порядке внедрялось на всей территории Европы прибывшими из эмиграции или вышедшими из подполья авангардистами. Именно в культурном растворе был придуман и выращен, например, новый тип немца — пацифиста и демократа. Я уже не говорю о том, какие перемены коснулись средств массовой информации, радио и телевидения. Произошла полная замена действующих лиц, и публичная сфера была очищена от популярных среди населения, но запятнавших себя сотрудничеством с прежним режимом актеров, журналистов и прочих деятелей культуры.
Культурная революция происходила снизу, но была инициирована и активно поддерживалась правительством реформаторов.
Можно вспомнить также и дефранкизацию Испании — страна меньше, чем Красноярский край, раз в пять! Так вот, там после ликвидации франкистского режима ради обновления образования и культуры было создано 35 музеев современного искусства. Это я говорю только про изобразительное искусство, а ведь были и издательские программы, и новое кино, и театр и т. д. В культуру как механизм трансформации сознания испанские демократы вложили колоссальные средства. Причем акцент был поставлен именно на нонконформизме, на культуре сопротивления. Если вы сейчас приедете в Испанию, вы не найдете там следов «фашистского реализма» ни в музеях, ни на телевидении, ни в кинопрокате. Никаких «старых песен о главном». Если бы культурная программа не изменила нутро обывателя, эти песни обязательно бы там были.
Еще пример — Франция, социал-демократические реформы Франсуа Миттерана сопровождались и популяризировались программой децентрализации культуры, разработанной Жаком Лангом. По стране была создана сеть из десятков музеев, центров и выставочных залов современного искусства, которые взяли на себя функцию политических клубов. В каждом французском департаменте — в том числе и на «заморских» территориях — эти клубы играли роль агитпунктов, которая, кстати, вовсе не дублировалась обновленным телевидением, радио и прочими средствами информации. Уникальный культурный продукт или выдающаяся личность, которых население имело возможность воочию видеть в этих клубах, имели не меньшее действие на умы, чем СМИ. В общем,
мировой опыт свидетельствует однозначно, что для успеха реформ необходимо опираться на культуру. Иначе не поменять настрой людей, их систему ценностей, их виденье истории, понимание собственной страны.
Речь идет о знакомстве людей с той культурой, от которой они были отлучены во времена авторитарного режима. В России, для справки, нет ни одного государственного музея современного искусства, хотя после распада Советского Союза прошло уже 20 лет. У нас сейчас вообще нет культурной политики, а наличествует ее имитация. Может быть, это даже и к лучшему. Но для успеха предлагаемых программ модернизации продуманная на экспертно-исследовательском уровне культурная политика необходима.
Автор — искусствовед.
