Цивилизация
Помимо очевидной предвыборной нагрузки на внезапно возникший «Объединенный народный фронт» его создатель возлагает, видимо, и более широкие надежды. Ведь «Единая Россия» — это не просто очередной отработавший свой ресурс выборный проект, подлежащий поэтому очередной перезагрузке. «ЕР» — устоявшееся сообщество привилегированных лиц, которое оккупирует почти все публичные посты и своей выставляемой напоказ растленностью создает невыгодный фон для национального лидера.
Это с одной стороны. А с другой — в этом сообществе, начиная от муниципальных авторитетов и кончая думскими депутатами, все еще хватает фигур, реализующих какие-то собственные интересы, не согласованные со старшими товарищами, а иногда даже и сохраняющих рудименты самостоятельных идейных позиций. Что всегда воспринималось Владимиром Путиным как явление непонятное, нежелательное и подлежащее упразднению, как только представится подходящий случай.
Быстро растущее сегодня отторжение массами привилегированного слоя можно считать именно таким случаем. И довольно естественно, что
ответом лидера нации на этот кризис доверия стало намерение отыскать каких-то новых, «народных» людей, назначить их на депутатские и другие публичные должности и прикрыть ими, как живым щитом, сердцевину системы — олигархический блок бюрократов, спецслужбистов и приближенных к власти коммерсантов.
Называя свой новый конструкт «Народным фронтом», Путин вряд ли всерьез вдохновлялся опытом одноименных прибалтийских фронтов, которые некогда свергли там советскую власть. И уж точно он не стремился выглядеть как последователь Леона Блюма или Ларго Кабальеро, неудачливых вождей народных фронтов времен упадка французской 3-й республики и гражданской войны в Испании.
Куда более вероятно, что вдохновляющим примером послужил «Национальный фронт» ГДР, деятельность которого Путин имел возможность наблюдать с короткого расстояния, работая в молодости в этой стране по первой своей специальности. НФ был структурой, которая объединяла там правящую партию с партиями-сателлитами и всеми казенными «общественными организациями». Через НФ с его тысячами местных комитетов исполнялся церемониал всенародной поддержки восточногерманских властей, спускались разнарядки на пропорциональное парламентское представительство рабочих, крестьян и интеллектуалов, осуществлялись волнующие акции любви к вождям.
Точно такую же работу выполняли «Отечественный фронт» (Болгария), «Фронт единства народа» (Польша) и все остальные организации под такими же вывесками в прочих странах соцлагеря. В то время как советский «нерушимый блок коммунистов и беспартийных» так и остался ритуальной выборной формулой, «народные фронты» упомянутого сорта были постоянно действующими бюрократическими организациями, звеньями тамошних вертикалей. Что, видимо, и расположило Путина имплантировать эту забытую структуру в политику сегодняшней России.
Если посмотреть, кого лидер нации в последние годы с особой охотой продвигал на публичные роли, и придать этому процессу должный темп и размах, то представительным органам всех уровней предстоит заполниться посредством «Народного фронта» ткачихами и сталеварами, спортсменками и спортсменами, мгеровцами и футбольными фанатами, шпионками и потомками генералов ФСБ.
Таковы, можно предположить, предварительные намерения. А вот в их осуществимости есть причины усомниться.
Никак не похоже, чтобы структуры, укомплектованные таким «народным» способом, хоть самую малость полюбились народу без кавычек. Тот реальный народ, с которым властям приходится иметь дело, может быть, еще и не очень ясно понимает, чего хочет, но уже вполне отчетливо не желает дальнейших пиаровских манипуляций над собой. Навязывание ему какого-то «фронта», специально организованного, как разъясняют, для личных приверженцев Путина, может вызвать у него только раздражение, если будет продвигаться слишком настойчиво.
При всей своей тщательно организованной безальтернативности национальный лидер не является сегодня тем харизматическим вождем, одно слово которого может поднять страну на подвиг. Да и какой-либо программы, помимо любви к начальству, у «фронта» нет. Ее еще только обещают сочинить. Хотя легко догадаться, что она будет такой же, как и в прошлые разы, — за все хорошее и против всего плохого. А это слишком знакомо, чтобы вызвать в массах хотя бы и краткосрочный энтузиазм. Не вызовут энтузиазма и те лица, которые могут быть предъявлены в качестве обновленной политической элиты.
Какие бы планы кадровых перетасовок ни выстраивал Путин, в реальности ему приходится иметь дело все с тем же контингентом матерых номенклатурщиков, которые, отталкивая друг друга, уже мгновенно заполнили новую площадку.
Чтобы понять ситуацию, достаточно взглянуть на тот актив «Общероссийского народного фронта», который сплотился вокруг Путина в Сочи.
Помимо высших функционеров «Единой России» в качестве, видимо, типичных представителей низов и вообще «новых людей с новыми идеями» там оказались официальный глава российских трудящихся Михаил Шмаков и официальная же глава российских женщин Екатерина Лахова. И тот и другая подвизаются на своих должностях уже не первый десяток лет. Надо полагать, вот вам и первые кандидаты в пассажиры тех «социальных лифтов», скорое включение которых анонсировал председательствовавший на собеседовании Путин.
Умиление вызывают и темы этого собеседования, тоже истинно народные и до невероятия близкие к заботам простого человека. Лахова и Шмаков полемизируют об особенностях мужчин и женщин. Андрей Исаев, отвечающий в ЕР за защиту трудящихся, берется устроить накануне Дня России массовые манифестации сторонников «фронта» (за что и против чего будут манифестировать — еще есть время придумать). И, наконец, весь «актив» во главе с председательствующим живо обсуждает самое сокровенное: как назвать предстоящее под их руководством развитие страны — «стабильным», «устойчивым», «поступательным» или же «динамичным»?
«Новые лица» оказываются старыми лицами. «Новые идеи» — отсутствием идей. «Народный фронт» отлично обходится без народа. И все это вместе взятое выдает себя за политическую повестку на десять лет вперед. На те самые годы, которые будут совершенно неподходящим временем как для пустых слов, так и для пустых политиков.
