Цивилизация
Выступая в Думе с отчетом, Владимир Путин гордился работой, проделанной в прошлом году, и обещал всеобщее улучшение в ближайшем будущем. Кто бы сомневался. А что в реальности?
Диагноз: стагнация
Вот данные за I квартал 2011 года. Потребительские цены выросли на 3,8% (март к декабрю). Это выше, чем в 2010 году (3,2%). За год (март 2011-го к марту 2010-го) цены выросли на 9,5%, а реальные доходы населения упали на 3,4%. В I квартале (по отношению к ситуации годичной давности) инвестиции упали на 1,5% (и это при том, что база — I квартал 2010-го — была провальной, тогда инвестиции тоже упали). Импорт за год рос вдвое быстрее экспорта. Хотя цены на нашу экспортную продукцию выросли на мировом рынке на 30—50%, импорт по стоимостному объему все равно неутомимо обгоняет экспорт.
Не удивительно, что ВВП в 2010 году расти практически перестал. По крайней мере, первые три квартала 2010-го он стоял на месте (среднеквартальный рост ВВП без сезонности составил всего 0,5%). А в IV квартале ВВП вдруг прыгнул сразу на 2,75%. И все чудесно наладилось: ВВП вышел на уровень, превышающий обещание Путина. Обычно так резко ВВП не скачет, но мы живем в необычные времена!
ВВП (валовый внутренний продукт) всегда четко выполняет указания ВВП (В. В. Путина).
Давайте поймем без статистических фокусов: после колоссального провала в 2009-м (ВВП без сезонности в ценах 2008 года к пику 2008-го) в 11,1% ВВП немного подрос в III—IV кварталах 2009-го (в основном эффект динамики запасов + рост экспортных цен) и остановился. Думаю, что неожиданный скачок IV квартала 2010-го — просто выдумка Росстата (похимичил немного с базой, перенес при перерасчетах что-то из 2009-го в 2008-й, а что-то из 2011-го в 2010-й, все это абсолютно примитивно, но, увы, недоказуемо, так как Росстат держит в тайне все свои методики расчетов и исходные данные).
Несмотря на такой замечательный рост цен на нефть, металлы, рост фондового рынка и т. д., российская экономика буксует уже больше года. Это стагнация, нулевые или незначительные темпы роста.
Нас уже не тянет вверх ни внешний спрос, ни резкое увеличение социальных расходов перед выборами-2011—2012. Правительство рассуждает: 4% роста ВВП — это достаточно или все-таки маловато? А в реальности даже эти 4% недостижимы, как Марс.
И чем больше наши экономические власти врут сами себе о реальном положении дел, тем больше верят в то, что нас вытянет из ямы какое-то чудо.
Триумф догмы над разумом
Путин, выступая на совместной коллегии Минфина и Минэкономразвития 25 апреля этого года, сделал заявление о приоритетах макроэкономической политики России:
«Мы должны ставить задачу добиться нового исторического минимума инфляции. Центральный банк предполагает удержать инфляцию в пределах 7,5% — непростая задача, имея в виду темпы начала этого года, но в целом достижимая. В таком случае это будет самый низкий показатель начиная с 1991 года, а к 2014 году следует постараться выйти на уровень инфляции 4—5%... Когда мы говорим: между развитием и инфляцией есть ли какие-то противоречия? Да нет, конечно. Просто, что первично, что вторично? Где телега, где лошадь? Лошадь, то, что нас вывезет, — это борьба с инфляцией, конечно, а потом всё остальное».
Хором поддержали Владимира Путина Минфин (Алексей Кудрин) и Центробанк (Алексей Улюкаев). А вот МЭР (Эльвира Набиуллина) пыталась объяснить, что главная несбалансированность российской экономики состоит в том, что конкурентоспособная часть нашей экономики (нефтегазовые компании и металлурги) зависит от капризного внешнего рынка, а внутренний рынок импортозависим. И мы должны эту зависимость преодолеть. Что доля инвестиций в ВВП должна быть как минимум в 1,5 раза выше, чем сейчас, что 20% нам недостаточно, чтобы развиваться, модернизироваться: нужно больше. Правда, никакого диссонанса в общем хоре она не создала, так как не сказала, что для этого нам нужны ослабление рубля и стимулирование частных инвестиций, а вовсе не борьба с инфляцией...
Все это уже было в российской истории. Давайте посмотрим на нее и попытаемся понять, действительно ли борьба с инфляцией решает все проблемы.
Семь лет после 1992 года мы жили по этим рецептам. Главное — низкая инфляция, все ради этого. И никак не могли выкарабкаться из спада производства. Кончилось все кризисом 1998-го и полным крахом этой политики.
И при высокой инфляции и падении курса рубля промышленность в 1999 и 2000 годах впервые показала двузначные темпы роста. Потому что ее перестали угнетать политика «сильного рубля» и «главное — борьба с инфляцией».
Инвестиции (в том числе иностранные) рекой текли в Россию в нулевые годы при двузначной инфляции. И Россия имела выдающийся экономический рост.
А сейчас при однозначной инфляции Россия имеет экономическую стагнацию и дефицит инвестиций.
Рассуждения о том, что надо просто снизить инфляцию до 5% годовых, а инвестиции и экономический рост сами пойдут, — это экономическая религия сродни вере в чудо. Никто не видел, но все крепко верят.
Потому что так пишут Книги. Впрочем, даже МВФ не дает уже столь однозначных рекомендаций, но российская элита восприняла эту идею как самоочевидную аксиому.
Ну так будем учиться на своем опыте или опять ставить на себе фундаменталистский либеральный эксперимент?
Российские экономические власти один в один повторяют ошибку 90-х годов, которая уже привела к пяти потерянным годам для российской экономики и кризису 1998 года. Низкая инфляция — это здорово, но наша история свидетельствует о том, что это не необходимое условие для роста инвестиций и уж точно не достаточное. Наоборот, если достижение низкой инфляции угнетает производство, вряд ли стоит делать эту цель безусловным приоритетом.
Если уж продолжать путинскую аналогию, то переведем ее из крестьянских реалий в индустриальные: лошадь должна тянуть не телегу, а паровоз экономического роста, бедняга должна бежать впереди паровоза.
Мой тезис состоит в том, что есть вещи поважнее борьбы с инфляцией. Например, стимулирование экономического роста.
А инфляция просто должна быть контролируема.
Рецепт
Вы хотите экономический рост? Тоже мне бином Ньютона, все просто:
1. Инвестиции.
2. Рынки.
Вот и весь «секрет».
Именно поэтому развивающиеся страны росли в нулевые годы втрое быстрее развитых: 1) за счет более высокой нормы накопления (29% против 21%) и 2) экспортной ориентации на захват чужих рынков, которая, как правило, основана на заниженности курса национальной валюты (развивающиеся страны имеют профицит внешней торговли в 4,1% к ВВП, а развитые страны — дефицит в 1,7%; согласно расчетам по паритету покупательной способности мирового банка, курсы нацвалют развивающихся стран вдвое занижены, а развитых — находятся на уровне доллара). Так живет современный мир.
Кстати, никакой зависимости между инфляцией и экономическим ростом нет. Точнее, есть: более быстрый рост развивающихся стран предполагает несколько повышенную инфляцию.
Каково место России здесь? По уровню жизни она развивающаяся страна. Норма накопления в ВВП в СССР была традиционно выше 30%. Правда, инвестировали не в то: производство потребительских товаров сильно отставало от производства средств производства и оборонки. В 90-е годы в России норма накопления упала до 14%, затем в нулевые годы она выровнялась и в последние годы перед кризисом на буме строительства выросла до 25%. И с приходом нового кризиса рухнула до 18,6% в 2009-м. В 2010-м восстановилась до 22,3%. Но это все еще норма, характерная для развитых стран с очень медленными темпами роста, а не для стран с догоняющим развитием.
Россия имеет устойчивый профицитный торговый баланс. Вот только этот профицит имеет прямо противоположные последствия по сравнению профицитом большинства других развивающихся стран. Потому что достигается он экспортом сырья и продукции с малой степенью обработки.
Нефть, газ и металлы дают 4/5 валютной выручки страны. То есть в отличие от большинства развивающихся стран мы экспортируем природные ресурсы, а не труд своих граждан. Поэтому хвалиться тем, что профицит внешней торговли России составляет 6—8% от ВВП, не стоит. Этот профицит не развивает нашу экономику, а, наоборот, угнетает ее.
Этот профицит не является следствием захвата чужих рынков, а, наоборот, приводит к потере своего собственного. Такой эффект давно описан в экономической науке под названием «голландская болезнь».
Инвестиции
Инвестиций в стране дефицит. Норма накопления в ВВП в районе 20%. А с учетом разворовывания — вряд ли больше 12—15%. Да и где эти инвестиции?
— Четверть их закапывают дорожники (и трубопроводы), еще 15% — коммунальщики. Воровство здесь зашкаливает за все разумные пределы, так как контроль над этими инвесторами со стороны государства, госкомпаний и населения весьма слаб. А это больше трети всех инвестиций.
— 15% идет на добычу полезных ископаемых и еще 11% — на их первичную переработку (еще не конечный продукт).
— 11% — операции с недвижимостью и 4% — на само строительство.
Собственно, три четверти инвестиций ушли. Остальное размазывается тонким слоем. Инвестиции в производство машин и оборудования — 0,8%, автомобилей — 0,6%. Для сравнения: столько же (0,8%) уходит на строительство и ремонт канализации и мусорщикам. Вот показатель истинных приоритетов — машиностроение на уровне канализации! А на производство одежды идет всего одна сотая процента годовых инвестиций.
Доля инвестиций в нематериальные активы (интеллектуальная собственность, бренды и т. п.) упала с 2000 года с 1,5% от всего объема инвестиций в нефинансовые активы до 0,3%. В пять раз. Вам понятно, что
такая структура инвестиций не может привести к модернизации экономики? Это даже не поддерживающие инвестиции, а просто не дающие умереть и окончательно разрушиться.
Понятно, почему так много аварий на производстве и в инфраструктуре? А будет еще больше. Вот простой пример. Вывод ветхого и аварийного жилья составляет всего 2—3% от его общего объема. То есть еще 30—50 лет люди будут там жить, а сколько жилья станет ветхим за это время? Сегодня это 100 млн кв. м, или 2 млн семей в стандартных двухкомнатных квартирах. По сравнению с 1996 годом — самый разгар спада и трансформационного кризиса — этот объем вырос в 2,5 раза. Сейчас, чтобы компенсировать вывод ветхого жилья, нужно почти два года нового строительства, а в 1996 году нужно было чуть больше одного года. Вот вам блеск и нищета жилищного бума нулевых годов...
Но, когда в правительстве говорят (например, глава МЭР Набиуллина), что надо поднять норму накопления минимум в полтора раза... Это правильно, но мне страшно. По трем причинам. Во-первых, почему-то сразу после этого начинаются рассуждения о госпрограммах, бюджетных инвестициях и т. п. С какой стати? Это дело прежде всего частного бизнеса. Во-вторых, ведь на инвестициях государства, госкомпаний, коммунальщиков, дорожников просто будут еще больше воровать, до реального строительства дойдет половина. В-третьих, это может привести к новому буму на рынке жилья, надуванию «пузыря» с последующим кризисом.
Как повысить инвестиции? Тут у правительства появляется еще одно шаманское заклинание: «улучшим инвестиционный климат» с прыжками и ужимками в виде создания «нового мирового финансового центра» в Москве, парочки фондов содействия инвестициям, очередного «нано-Сколково», которые просто превращаются в новые кормушки для госчиновников и приближенных к ним бизнесменов.
Вопрос не в том, что слова о плохом инвестклимате в России неправильны. А в том, что его улучшение просто нереализуемо, пока есть колоссальный воровской налог на государство, несправедливый суд/следствие и политическое руководство, любящее засылать «докторов» к неугодным бизнесменам и возбуждать уголовные дела...
Это все — увы! — принципиально нереформируемые нынешними экономическими властями системные особенности современной России. Но именно с этого надо было бы начинать, если говорить о цели роста инвестиций.
Потеря рынков
Россия теряет свой внутренний рынок. Если уж даже стоимостные объемы импорта растут вдвое быстрее, чем экспорта (при резком росте цен на экспортные товары), то физические объемы растут еще значительно быстрее.
Рост доли импорта на внутреннем рынке однозначно доказывает, что импорт побеждает отечественное производство. Исправить эту ситуацию можно только понижением курса рубля, который сделает импорт относительно дороже.
Ослабление рубля вряд ли поможет российскому сырью завоевывать рынки (хотя позволило бы экспортерам зарабатывать больше), но могло бы существенно повысить конкурентоспособность российского несырьевого экспорта, если страна всерьез обеспокоена его ростом и избавлением от сырьевой зависимости.
Понижение курса нацвалюты дает двойной эффект в расширении рынков — стимулирование импортозамещения и экспортной экспансии. И при этом никак не противоречит правилам ВТО. Именно поэтому оно является любимым инструментом развивающихся стран.
Кстати, точно такой же двойной эффект дает завышение курса нацвалюты, только, конечно, в обратную сторону —рост доли импорта на национальном рынке и торможение экспорта. То есть угнетение национальной экономики.
А что у нас с курсом рубля? После девальвации конца 2008-го — начала 2009 года курс опять начал укрепляться. Реальный (то есть поделенный на инфляцию) курс бивалютной корзины (БВК) достиг докризисного максимума 2008 года уже весной 2010-го. Все экономические последствия девальвации были ликвидированы. Потом реальный курс остановился и даже немного ослаб.
Но в октябре 2010 года выступил В. Путин и сказал: «Рубль находится в оптимальном состоянии. Я не ожидаю ни ослабления национальной валюты, ни чрезмерного укрепления, что было бы тоже вредно». И что вы думаете? Сразу после этого заявления реальный курс БВК начал резкое усиление и меньше чем за полгода вырос на 12%.
Сегодня рубль силен как никогда в 20-летней истории России. Это означает, что угнетение им российской экономики тоже сильно как никогда.
Что ждать дальше? Еще большего усиления рубля. Раз Путин при полной поддержке Кудрина — Улюкаева заявил о приоритете борьбы с инфляцией — значит, рубль занял подчиненное положение. ЦБР не будет скупать валюту на внутреннем рынке, чтобы не эмитировать рубли и сдерживать инфляцию. А Минфин продолжит свою порочную политику вычета из экономического роста путем наращивания резервного фонда. И при наличии экспортной сверхвыручки от роста мировых цен на сырье рубль будет продолжать быстро укрепляться. Со всеми вытекающими последствиями.
* * *
Приоритеты, заявленные российскими экономическими властями, явно приведут к усилению экономической стагнации в России. Страна теряет инвестиции и рынки. Это подрывает любую надежду на экономический рост. Мы второй раз наступаем на те же грабли, которые валялись на нашей дороге еще в 90-е.
Великий экономист Дж. М. Кейнс написал однажды: «Идеи экономистов и политических мыслителей — и когда они правы, и когда ошибаются — имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром. Люди практики, которые считают себя совершенно не подверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого».Лучше не скажешь. Откуда Кейнс 80 лет назад мог знать о Путине?
