Цивилизация
Мы так увлеклись войной экономических программ и теорий, всеми этими путинско-медведевскими стилистическими разногласиями, что не видим, можно сказать, главного: есть сегодня у нас с вами продуманный, выстраданный экономический курс. Пусть и недолговременный. И есть лидер, твердой рукою его проводящий, пусть и ошибочно воображающий, что сможет подвести под него политическую базу.
Подлинное правительство, которое управляет экономикой России, это не тот людный сход, который собирается по четвергам, а альянс Минфина с Центробанком, Кудрина с Игнатьевым.
Остальные циркулируют вокруг. Либо выбивают у финансовых правителей деньги (профильные ведомства, монополисты и магнаты), либо навязываются к ним с непрошеными советами (Минэкономразвития).
Общую стратегию диктуют, конечно, премьер с президентом. Но они то и дело отвлекаются на другие предметы и берутся за штурвал только время от времени, когда хотят, чтобы корабль российской экономики заложил какой-нибудь очередной зигзаг. А в перерывах между этими зигзагами, иногда довольно длительных, блок Минфин — ЦБ ведет корабль экономики туда, куда считает правильным.
Последние полгода именно так и происходило. За это время самостоятельный курс Кудрина успел принести плоды. Их уже можно осязать. В осень 2010-го российская экономика вошла со стремительно ускоряющейся инфляцией и быстро растущими госрасходами. Полгода спустя инфляция, оставаясь внушительной, больше не растет в годовом выражении (примерно 9,5% в нынешнем апреле против апреля 2010-го). А расходы федерального бюджета за первый квартал 2011-го (2,27 трлн рублей) были по номинальному счету практически равны расходам за первый квартал 2010-го (2,26 трлн). То есть с поправкой на инфляцию весьма ощутимо сократились.
Закон о бюджете, конечно, предписывает выдавать куда больше денег. Но Минфин для пользы дела поступил по-своему. И проявил при этом немалую храбрость. Речь, понятно, не о нарушении законов, игнорировать которые у нас кому только не хватает храбрости. Просто в нынешнем году из-за нефтяной дороговизны государственные доходы резко подскочили, и, чтобы придержать денежные раздачи, требовалась твердость. Даже суровость. Которая ради борьбы с инфляцией и была проявлена.
О готовности к антиинфляционным жертвам свидетельствует и замедление темпов роста денежной массы. По сведениям ЦБ, за последние два квартала денежная масса (агрегат М2) выросла на 12% (против роста на 19% в те же два квартала год назад).
Всего перечисленного все равно маловато, чтобы остановить инфляцию, однако достаточно, чтобы ее притормозить. Что и произошло. Ну а оборотная сторона ужесточения денежной политики — прекращение роста доходов простых граждан. На самом-то деле Росстат фиксирует тут даже спад: при едва ощутимом увеличении реальных зарплат (на 0,5%) в первом квартале этого года против первого квартала прошлого реальные располагаемые доходы населения в целом уменьшились за это же время на 2,9%.
Безусловно, часть доходов укрылась от статистики в тень по случаю увеличения социальных взносов. Но если и не спад, то уж стагнация реальных доходов при такой политике Минфина вполне правдоподобна. Даже вероятна. Как и вообще отсутствие экономического роста — это вполне стандартная, занесенная в прописи плата за подавление инфляции. Правда, насчет общего положения в экономике Росстат и МЭР хором докладывают, что хозяйственный рост нынешней весной есть, пусть и умеренный. Но они ведь не финансисты, статуса высокоценных кадров не удостоены. Подсчитают что-нибудь не так, да и пополнят своими персонами ряды безработных, которые, согласно их же вычислениям, редеют на глазах.
А Алексей Леонидович Кудрин тем временем не только делает, но и говорит. Что доля в ВВП пенсионных и вообще, как он выражается, социальных расходов достигла потолка и увеличиваться больше не может. А вот налоговые поступления — через акцизы или через что угодно — расти должны. И, желательно, быстро.
И что нефтяные сверхдоходы надо не тратить, а складывать в резервные фонды. И что нужны и другие суровые меры, до которых руки пока не дошли.
Иначе сказать, антиинфляционная работа не сделана на сегодня и наполовину. Потому что инфляция должна быть не такой, как сейчас, а где-то не выше 3%. Только тогда будет и нормальная экономика, и инвестиции, и даже, если уж кому-то так мило это слово, модернизация.
Ну а чтобы Алексея Леонидовича не обзывали за это бухгалтером и другими нехорошими словами, он в последние пару месяцев подводит под свои планы политическую базу, с непривычной смелостью призывая к конкурентным выборам и чуть ли не к созданию легитимных представительных органов.
И тут загадка. Ведь, если народу действительно позволят по-честному выбрать себе власть, кудринскому ограничительному финансовому курсу конец, если и не насовсем, то на ближайшую перспективу. Народ вовсе его не хочет, и новый министр финансов станет проводить политику роста госрасходов, а с ними и инфляции.
Остается предположить, что Кудрин в своей башне из слоновой кости об этом просто не догадывается и видит в легитимных выборах какой-то новый хитроумный способ манипулирования общественным мнением, который позволил бы узаконить именно тот финансовый курс, который он сейчас проводит, так сказать, в инициативном порядке и не совсем легально, что его, безусловно, обременяет. Если так, то наш министр финансов — утопист.
Ну а на самом деле он утопист вдвойне, поскольку его курс не может быть узаконен даже и самой здравой и зрелой демократической властью. Инфляция, конечно, это всегда плохо, а сокращение госрасходов иногда неизбежно. Но почему только «социальных»?
Об урезании еще более обременительных для казны и при этом не представляющих никакой общественной ценности лоббистских расходов Кудрин если и говорит, то едва уловимыми намеками. А ведь нормально работающая экономика — это не просто экономика с низкой инфляцией, но и экономика, которая не вращается вокруг распилов.
Думать, что можно вылечить одну болезнь, не прикасаясь к другой, — это стопроцентный утопизм, пусть и не бьющий в глаза, и даже укутанный в рассуждения, выдержанные в стилистике суровой правдивости.
Понятно поэтому, что у нынешней минфиновско-центробанковской экономной политике уже виден конец, и в качестве ее законного могильщика приходит исторический партнер Кудрина — премьер Путин. Кстати, его личный стиль — утопизм открытый, даже демонстративный.
Это качество было великолепно проявлено во время правительственного отчета перед Госдумой. Вместо отчета о прошлом, Путин поделился с депутатами планами на будущее, каковыми неожиданно оказались забытые вроде бы прожекты занятия пятого места в мире по размерам экономики и удвоения производительности труда за 10 лет. Разумеется, это был тест: проглотят или не проглотят? Депутатский корпус проглотил, не моргнув глазом, Путин удостоверился, что с такими людьми можно все, и со спокойной душой отправился расставлять точки над i к своим помощникам-интеллектуалам, на совместную коллегию Минфина и МЭРа.
Отвечая там Кудрину, очередной раз добросовестно изложившему свою антиинфляционную программу, лидер нации разъяснил ему разницу между Россией и, к примеру, прибалтийскими странами, «которые резкие очень движения сделали… и в борьбе с инфляцией… и так далее. Но для них, во-первых, это была национальная идея, которая объединяла все население… Они как бы заплатили за это, и население это проглотило. А у нас что будут проглатывать? У нас будут проглатывать это как неэффективную политику государства…»
То есть «население» — это вам не думские депутаты, оно проглотит не все. Показав таким способом, что его политические познания обширнее кудринских,
Путин умолчал о более существенной вещи: такую высокоэффективную антиинфляционную меру, как отказ от двадцатитриллионной программы перевооружений, «население» проглотило бы совершенно хладнокровно.
Но этот великий распил как-то остался вне коллективного сознания присутствующих. Ни один из участников дискуссии ни о чем подобном даже не упомянул.
Но, поскольку на плане Кудрина поставили крест, надо было предложить что-то взамен. Путин так и сделал. Человек со спортивным складом ума, он знает, что, к примеру, прыгуны в высоту, получающие премию за каждый новый рекорд, никогда не стремятся выложиться сразу, а прибавляют понемножку, по сантиметру. Этот ход Путин и подсказал своим финансистам: «Мы должны ставить задачу — добиться нового исторического минимума инфляции».
Оказывается, в 2009-м и 2010-м инфляция у нас хоть и была неприемлемо высока, но попутно поставила рекорд и в хорошем смысле этого слова, поскольку достигла «исторического минимума» (оба раза — 8,8%, причем в 2010-м ради этой цифры пришлось пойти на довольно основательные подтасовки, что, однако, случается и в большом спорте).
Суть рецепта: в каждом следующем году достигать нового «исторического минимума». Пока что на этот год запроектирован рост индекса потребительских цен на 7,5%. Но такие проектировки всегда пересматриваются в сторону увеличения, а «исторический минимум» будет налицо, даже если насчитать и 8,7%. И если наловчиться выдерживать такой темп, то инфляция лет через двадцать будет уже где-то около 6%. Экономического смысла в этом ни малейшего, но двадцать ежегодных ведомственных побед обеспечены.
Правда, народ их не заметит, и в этом смысле Путин тоже двойной утопист — и как мечтатель о больших скачках производительности труда, и как идеолог микроснижений инфляции.
Но такой вот у них, наверху, если выражаться на языке умных людей, экономический дискурс. В который еще один наш правитель, президент Медведев, внес хоть и не главный, но тоже весомый вклад: «Мне бы хотелось, чтобы «Сколково» стало идеологией, которая пронизывает жизнь нашего общества и которая понятна и людям зрелым, и самым молодым людям».
А теперь сложите все эти утопии и увидите будущее глазами начальства. Кудрин периодически душит инфляцию методами суровой экономии, затягивая пояс на рядовых людях, а в перерывах по требованию Путина выдает ему триллионы на очередные неотложные нужды и получает ежегодный приз за выход этой самой инфляции на очередной «исторический минимум». А тем временем простонародье, пронизанное наконец идеологией «Сколково», отдает на воздвижение чудного иннограда последние свои гроши посредством кружечного сбора.
