Цивилизация
События в Ливии вызвали в мировом сообществе бурную реакцию и шквал комментариев, которые были совершенно не пропорциональны реальным масштабам этого международного казуса. Большинство откликов на ливийский кризис постулировали в большинстве случаев ряд давно очевидных истин. Как, например, несостоятельность послевоенного международного права, скомпрометированного избирательным его применением. Или неизменная экономическая подоплека международной политики, прячущаяся за ширмой высокопарных человеколюбивых словес.
Отметим еще некоторые особенности этого всеобщего возбуждения. И политики, и эксперты рассматривали ливийский случай исключительно в контексте общих волнений, охвативших после тунисского взрыва страны арабского мира. Говорили даже об опасности прихода к власти исламских фундаменталистов. А некоторые российские политики и специалисты привычно перегнули палку, с серьезным видом рассуждая о том, что эти волнения могут повториться и в России. Между тем почти все эти оракулы не принимают во внимание, что,
при всей внешней схожести, структура социального протеста в Магрибе несколько иная, нежели в странах более традиционалистского Ближнего Востока. Да и набор факторов, в том числе и исторических, которые влияют на характер возможных перемен, в странах Магриба и Ближнего Востока не совсем одинаков.
Арабский север Африканского континента впитал в себя элементы европейской цивилизации, которые укрепились в нем тем более прочно, что народы Магриба не успели сформировать замкнутую на арабский мир национальную идентичность, а следовательно, и безоглядную солидарность с народами Ближнего Востока.
Тунисский журналист, представляющий в Москве одну из арабских телекомпаний, в беседе с автором этих строк так уточнил практическую суть этого феномена: «Главным и весьма полезным последствием влияния европейской политической культуры на страны Магриба является то, что все они (за исключением Ливии, разумеется) являются полноценными, устоявшимися государствами. Какие бы потрясения ни постигли Тунис, Алжир или Марокко, они не смогут дестабилизировать, а тем более уничтожить их государственность. А вот африканские государства к югу от Магриба в этом плане весьма и весьма уязвимы». По его мнению, внутренние конфликты в странах Магриба носят преимущественно социальный, светский характер. Это подтверждается революцией в Тунисе и уже имевшими место вспышками протеста в Алжире и Марокко. Зато к востоку от Египта, считает он, религиозный фактор выступает на первый план, подпитываясь «мобилизующим» соседством Израиля, а в последнее время и растущей активностью Ирана, стремящегося к доминированию в регионе. Не введи Саудовская Аравия свои войска в бунтующий Бахрейн, в этой стране наверняка был бы установлен режим аятолл.
В нынешней ситуации больше всего удивляет то, что большинство наблюдателей рассматривает события в Ливии и в целом в Магрибе, не обращая никакого внимания на то обстоятельство, что все эти страны являются частью Африки. А это означает, что
потрясения на Севере будут иметь неминуемые и крайне опасные последствия на всем африканском континенте, который представляет собой сгусток всех тех проблем, которые сегодня приводят к дестабилизации арабского мира.
Собственно говоря, Африка давно уже дестабилизирована, и эволюция многих ее государств представляет собой хаотическую череду конфликтов, кризисов и гражданских войн. Произвольные границы, оставленные колонизаторами, межплеменные противоречия, на которые накладываются противоречия религиозные, внутриплеменная солидарность, исключающая возможность компромисса, отсутствие традиций государственности и, наконец, то же банальное соперничество африканских политиков за личный монопольный доступ к местным природным ресурсам – вот факторы, обрекающие Африку на общий взрыв, который рано или поздно произойдет на континенте.
Локальные взрывы уже превратили Сомали в практически несуществующее государство. Стомиллионная Нигерия расколота по религиозному принципу. По тому же принципу Судан фактически перестал существовать как единая страна. Демократическая Республика Конго (бывший Заир) находится в состоянии перманентной гражданской войны, не поддающейся никакому рациональному объяснению. Зимбабве, где Мугабе скоро сравняется с Муамаром Каддафи и по жестокости, и по длительности пребывания у власти, грозит взорваться сразу после ухода диктатора.
Всего лишь несколько дней назад в Кот-д'Ивуаре началась полномасштабная гражданская война, со всеми ее неизбежными последствиями в виде сотен убитых и десятков тысяч беженцев, грозящими нарушить хрупкую стабильность в соседних странах. Между тем ситуация, спровоцировавшая эту бойню, схожа с той, которая вызвала иностранное вмешательство в Ливии, и возникла, кстати, задолго до ливийского прецедента.
Все это происходит на общем фоне голода, нищеты и социального отчаяния, которое уже само по себе может стать катализатором взрыва на континенте, насчитывающем сегодня уже свыше миллиарда жителей.
Об этих очевидных истинах уже приходилось писать в комментариях. Нет нужды вновь и вновь их повторять, хотя международное сообщество продолжает делать вид, что ничего драматического в Африке не происходит. Впрочем, объективности ради необходимо отметить, что одна из региональных международных организаций все-таки упомянула о реальной опасности африканского катаклизма. Речь идет о Лиге арабских государств, которая, в целом одобряя операцию западной коалиции против режима Каддафи, осторожно заметила, что эта операция может иметь непредсказуемые последствия для части африканского континента, лежащей к югу от Магриба. Эта осторожность вполне понятна.
Если с течением времени дестабилизация Африки в континентальных масштабах станет реальностью, то именно арабские страны окажутся с этим феноменом практически один на один.
(Заметьте, наемники из Чада, Судана и Мали, сражающиеся на стороне Каддафи, — это уже симптом). Поскольку, во-первых, они по естественным причинам не смогут от него отгородиться ни Средиземным, ни Красным морями, ни Атлантическим океаном. А во-вторых, они знают, что гипотетическое вмешательство Европы, включая Россию, и Соединенных Штатов будет строго избирательным — в прямой зависимости от их экономических интересов в той или иной африканской стране. И это не говоря уже о том, что все предыдущие попытки международного сообщества предотвратить межплеменную или межрелигиозную резню в болевых точках Африки заканчивались торопливым отступлением. С сомалийскими пиратами никто не может справиться, а ведь подобное «пиратство» вполне может распространиться на весь континент по мере подрыва и без того эфемерной государственности большинства африканских стран. Нельзя же бороться против хаоса с помощью все тех же «Томагавков».
В этом контексте весьма симптоматичной выглядит позиция, которую занял Африканский союз по отношению к резолюции СБ ООН, разрешившей проведение военной операции против режима Каддафи. Эта организация, к которой сравнительно недавно прочно приклеилось прозвище «союз диктаторов» и в создании которой активнейшую роль играл тот же Муамар Каддафи, на собственном опыте знает, что Африка лежит на периферии внимания международного сообщества.
Современный африканский диктатор, по существу, ничем не рискует, злоупотребляя своей властью. Разве что если он занимается демонстративным людоедством, как печально известный Жан-Бедель Бокасса, император Центрально-Африканской Республики.
А вот Лоран Гбагбо, узурпировавший президентскую власть в Кот-д'Ивуаре, так же как и Кадаффи, продолжает расправляться со сторонниками победителя недавних президентских выборов Алассана Уаттары. Но, несмотря на то что последний признан международным сообществом законно избранным главой ивуарийского государства, узурпатору Гбагбо совершенно не грозила карательная операция под романтическим названием «Заря над Гвинейским заливом» (по типу ливийской «Зари Одиссеи»). Сегодняшние спорадические попытки французских десантников и воинских подразделений Лиги западноафриканских стран остановить кровопролитие в стране попросту бесполезны. Действуя в рамках мандата ООН, они слишком малочисленны и ограничены в своих действиях, ибо могут применять силу только при защите гражданского населения или самих себя. Более того, уже имеются сведения, что миротворцы в Кот-д'Ивуаре подвергаются нападениям обеих противоборствующих сторон.
Соседние с Кот-д'Ивуаром страны, давно предвидевшие такое развитие событий и понимавшие, чем оно чревато для них самих, с самого начала задумывались над силовым смещением Гбагбо собственными усилиями. Однако ни Соединенные Штаты, ни европейские страны, ни Россия не торопились поддержать эти планы. Это парадоксальное единодушие объясняется очень просто: шельф Кот-д'Ивуара считается, по выражению газеты Financial Times, «одним из самых многообещающих энергетических районов мира». И тот же российский «ЛУКойл» уже имеет долю в трех глубоководных шельфах этого государства. А поскольку от добра добра не ищут, все охотники до ивуарийской нефти скромно довольствуются нынешним положением вещей. А возможная гражданская война когда-нибудь кончится, и с любым ее победителем они как-нибудь уж снова договорятся. К слову, первым это уже попытался сделать президент Франции Саркози, приняв в прошлую субботу легально избранного президента Кот-д'Ивуара Алассана Уаттару.
Вот и вся «африканская политика» сильных мира сего.
