Цивилизация
Индексы популярности Владимира Путина плавно снижаются. А ведь так недавно стояли как скала. Их сравнивали с физическими константами. И вот перестали. В конце октября 61% опрошенных фондом «Общественное мнение» сообщили, что доверяют Путину. Много? Очень, если отвечают и замеряют честно. Но это на пару процентов меньше, чем было летом, среди зноя и копоти. На 5% меньше, чем полгода назад, в апреле. И на 8–10% меньше, чем в осенние месяцы прошлого года. Это уже не колебания в границах погрешности замера. Это тенденция.
Идет на убыль и индекс популярности Путина, вычисляемый ФОМом по более сложной формуле. Последняя измеренная его величина (64,3 процентных пункта) как никогда приблизилась к индексу популярности президента Медведева (62,2), у которого этот индикатор хоть и не растет, но и не убывает. Примерно о таких же сдвигах сообщают и прочие опросные службы.
В умах сограждан что-то медленно меняется. Речь не о президентских шансах. Если Путин выйдет как кандидат власти, все пройдет без сучка и задорины. По состоянию на сегодня, по крайней мере. Но есть вещи более глубинные.
В интеллигентском кругу циркулирует риторический вопрос: если Путин станет править до 2024 года, так ведь это будет все равно что Брежнев? Появились даже добровольцы, специально это опровергающие. Музыкант Макаревич, слывущий после встречи с президентом Медведевым большим знатоком наших вождей, на днях дал гарантию: «Брежневым Путин, безусловно, не будет. Это уж точно…» Но ручательство осведомленного музыканта опоздало. Владимиру Владимировичу нет никакой необходимости становиться или не становиться Леонидом Ильичем в каком-то неясном будущем. Потому что он играет его роль уже сейчас. Именно это и начинает чувствовать широкая публика.
Что такое реальный Брежнев, Брежнев не из анекдотов? Это был человек не без шарма, любитель пошутить, пострелять, погонять на машине, потолковать с народом (с егерями из охотхозяйств). Но главное даже не в сходстве с Путиным во вкусах, хотя оно и больше, чем принято думать.
Каждый лидер выходит к народу со своим политическим товаром, предлагает свой неповторимый набор услуг. И, пока его товар идет нарасхват, карьера вождя движется по восходящей, а когда его ассортимент устаревает и услуги надоедают потребителям, вождь превращается в ходячий анахронизм.
В политическом ассортименте раннего Брежнева были стабильность, разумность управления, рост народного достатка и прочие приятности. Глупо сегодня отрицать, что это нравилось, и если бы тогдашняя опросная наука умела мерить рейтинги, то они были бы превосходны. А потом Брежнев устарел. И то, что он устарел физически, как-то заслоняло собой тот факт, что он устарел морально, что спрос народа на его услуги упал. К середине 70-х даже самые благожелательные ценители Брежнева уже смотрели на него с этакой задумчивой грустью.
Путин стал премьером (тогда еще не президентом) в августе 1999-го и остается во власти двенадцатый год. Брежнев стал первым секретарем ЦК (тогда еще не генсеком) в октябре 1964-го. На его шкале двенадцатый год во власти — это примерно 1976-й. Вроде бы удачное для Леонида Ильича время: стал маршалом Советского Союза, заполучил на пиджак третью по счету геройскую звезду — но, говорят, именно в том году он в первый раз запросился в отставку. Команда не отпустила, а ведь отпрашивался не зря. Понимал, что свою программу отработал и славы себе уже не прибавит.
Однако вернемся к Путину.
Его политический ассортимент — наведение порядка и поднятие народного благосостояния, вставание с колен и наказание богачей в форме преследования ЮКОСа – все это было когда-то товарами повышенного спроса. А сейчас спрос убывает. Что-то уже совсем не берут, что-то еще берут, но вяло, а что-то отпало само собой.
Подъем экономики окончен, рост народных доходов близок к окончанию, вставание с колен себя исчерпало, порядка нет, а очередной показательный процесс над Ходорковским-Лебедевым вызывает в массах какие угодно чувства, кроме одного - солидарности с его устроителями.
Ассортимент устарел, но не обновляется. Путин повторяет ходы. Мелькают картинки. Он и чиновники у его ног. Он и народ у его ног. Он и лошадь. Все это не просто уже было, а было очень много раз. Собеседования с иностранными бизнесменами, с политологами, с журналистами.
Путин играет роль Путина. Год за годом одни и те же ответы на одни и те же вопросы. Все знакомо и сто раз уже слышано, как в манифесте Никиты Михалкова.
Собеседования с подчиненными. «С полной уверенностью могу вам сказать, что несколько лет назад это было бы невозможно: ни денег таких не было, ни технологий не было… Это значит, что экономика укрепляется и административные структуры укрепляются…» Сказано только что, в ноябре, в назидание восхищенным губернаторам, по случаю завершенного будто бы строительства домов для погорельцев. Но эти же слова уже многократно произносились по другим поводам во все путинские годы. Потому что время остановилось. И теперь всегда «экономика укрепляется» и всегда - «несколько лет назад это было невозможно», потому что «денег таких не было».
Новых идей нет, застой загустел, и опросы отображают, что он чем дальше, тем меньше умиляет широкую публику. Что-то похожее уже было в 70-е годы. Но разница есть, и большая.
Брежнев просто не мог планировать продолжение своей руководящей деятельности еще на пару десятков лет вперед. Путин может, если захочет. И такого страна еще не пробовала. Лидер, у которого все осталось в прошлом – идеи, рецепты, иллюзии. В прошлом – буквально все. Кроме огромной власти.
