Цивилизация
О всплеске цен на продукты в России и в мире, об урожае, роли засухи и о мерах помощи населению в интервью «Газете.Ru-Комментарии» рассказала старший советник директора ФАО ООН Евгения Серова.
— В рассуждениях о причинах роста цен на продукты в России есть явно противоречащие версии: то ли он обоснован и связан с засухой, то ли дело в заговоре спекулянтов.
— Цены растут во всем мире, это не сугубо российское явление. Россия, как большая страна и большой игрок на мировом рынке, оказала свое влияние на цены, но они растут и помимо этого. Недавно была созвана межправительственная рабочая группа по зерну при Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) ООН, обсуждавшая происходящее. Всплеск цен в августе был огромным, наши эксперты считают его крупнейшим за все время (речь именно о темпах роста, не об уровне цен). Так что
это мировая тенденция, которую пытаются объяснять по-разному. ООН даже распространяла бумагу, в которой доказывалось, что рост цен — результат спекуляций на продовольственных рынках.
Российский рынок не изолирован от мировых рынков, поэтому российские цены растут вместе с ними. Российская засуха повлияла на мировые продовольственные рынки, и, соответственно, обратным образом мировые цены повлияли на российские. На мой взгляд, поиски сугубо российских причин роста цен бессмысленны, когда идет международная тенденция.
— В таком случае локальная борьба с ценами не поможет?
— Индивидуально на российском рынке — естественно, она бесполезна. Россия должна участвовать в международных действиях по решению проблемы мировых продовольственных цен. Но мировое сообщество пока не пришло к единому пониманию даже факторов этого роста. Два года назад для экономиста считалось неприличным даже обсуждать, а сегодня обсуждается всерьез влияние международных финансовых спекуляций.
Дефицита продовольствия в мире нет, в этом вся загадка. Да, в России, Украине и Канаде неурожай, но в других местах урожай очень хорош.
В целом баланс зерна на 0,3% меньше прошлогоднего, но прошлогодний урожай был рекордным. Дефицита зерна в мире нет, и почему при этом отсутствии дефицита растут цены?
— Даже при мировом тренде рост цен, вероятно, имеет специфику по странам?
— Да, но когда идет большая волна, отдельные маленькие колебания незначительны. Безусловно, в России сказалась засуха: бескормица. Это меньше всего повлияло на зерно, но возникает дефицит кормов, вырезают скот, возникает дефицит молока, растут цены на все молочные продукты. Овощи в засуху тоже дорожают, а овощи — это сезонный товар, то есть он должен быть дешевым в сезон, а не подешевел из-за засухи. Вот вам национальная специфика.
— Часть проблем Россия создала сама?
— Да, и себе, и всему миру.
Одним из триггеров, спусковых крючков, если не причиной, было принятие Россией решения об эмбарго на экспорт. По динамике видно: как только было опубликовано решение о запрете на вывоз зерна из России — мгновенно скакнули цены. А обратной волной накрыло уже Россию.
— Частичное снятие российских ограничений как-то повлияло на ситуацию?
— Цены, между прочим, откатились назад. Трудно сказать, связано ли это с данным решением. Но политэкономические решения внутри страны могут и не помочь, потому что корень зла на мировых рынках.
— Почему власти не предусмотрели такие исключения сразу, когда вводили запрет?
— Я не склонна обвинять российские власти в плохом принятии решений по одной простой причине. Есть экономическая целесообразность, а есть политэкономическая. Пока никто ничего не предложил правительству, которому нужно объясниться со своим народом.
Любой нормальный правитель понимает, что экспортный запрет в этой ситуации не решает проблему. Это достаточно очевидно и не требует глубокого экономического знания. Но как объясниться с населением, с человеком с улицы, который видит, что хлеб дорожает, а страна тем временем вывозит зерно?
И все эти запреты носят, с моей точки зрения, такую функцию: показать старания для людей. Каждому не объяснишь, что цена на хлеб не зависит от цены на зерно и что нужно экспортировать, потому что это наши доходы, наша репутация. Не одна Россия так поступила — Канада тоже. Только в Канаде монополия на экспорт зерна, и поэтому там не нужно для ограничения вывоза зерна принимать специальные правительственные решения, просто ограничивают вывоз — и все.
— Существует конспирологическая версия: эмбарго на экспорт лоббировали сами же экспортеры, чтобы не упустить прибыль, прикрывшись форс-мажором. В итоге российские зернотрейдеры оказались у разбитого корыта.
— Вполне допустимо. И российские экспортеры, и транснациональные могли, мягко говоря, подсказать решение России. Это же довольно тонкие вещи: достаточно прийти к правительству и испугать прогнозом урожая.
Если предположить, что это были транснациональные экспортеры, то они оказались в выигрыше: цены скакнули. И я не вижу здесь конспирологического аспекта, это вполне возможный вариант.
— Что отдельные страны могут сделать самостоятельно применительно к росту цен?
— Я не знаю, что нужно делать в этой ситуации. Но вот что делается. Все решения, которые предлагаются, исходят из экономического понимания ситуации: прозрачность информации, открытость рынков и так далее. Но, когда вы сталкиваетесь с реальными социальными процессами, это не всегда срабатывает. Когда теряется доверие на рынке — а повышение цен и запреты ведут именно к этому, — каждый стремится к самообеспеченности, производству для собственных нужд. С точки зрения чистой экономики любая самообеспеченность ведет к крайне неэффективному использованию мировых ресурсов. Тем не менее сейчас происходит именно это.
Что касается возможных мер в России, государственное регулирование цен практически невозможно и совершенно неэффективно. Как контролировать соблюдение ценового потолка? Мера, которая была бы уместна, — «социальный хлеб», продукция для бедных слоев населения, которая бы распределялась среди них адресно. Потому что именно малоимущих в ситуации роста цен на продукты нужно поддержать.
Беседовала Светлана Ярошевская
