Цивилизация
Некоторое время назад представители ООН вдруг забили тревогу. Их озаботило «возросшее число сексуальных насилий» на востоке Демократической Республики Конго (бывший Заир, бывшее Конго-Киншаса).
Говоря проще, в граничащих с соседней Руандой провинциях Южное и Северное Киву женщин и даже мужчин насилуют в повальном, массовом порядке вне зависимости от их возраста и семейного положения. Этому занятию предаются все, кто носит оружие: солдаты и офицеры конголезской национальной армии, повстанцы группировки «Маи-Маи» и солдаты Коалиции демократических сил освобождения Руанды.
Констатируя любые проявления насилия во всем мире, ООН (да и все другие международные организации) справедливо возмущаются этими безобразиями, требуют немедленного их прекращения, сочувствуют жертвам, но тщательно избегают при этом любых попыток найти и проанализировать реальные причины этих эксцессов.
Эта осторожность столь же прагматична, сколь и понятна. Если копать поглубже, до конца, до истоков таких бесчеловечных явлений, то нужно будет не только указать пальцем на тех людей, на те страны, на те исторические, политические или экономические факторы, которые этому способствовали, но и – не дай бог! – заняться многотрудным и терпеливым «исправлением ошибок». Но, с другой стороны, для чего иного, собственно говоря, нужны все эти международные организации?
Право, лучше бы ООН промолчала о сексуальных насилиях в Конго. Ибо неприлично просто фиксировать такое явление, не упоминая о его совершенно очевидных, буквально бросающихся в глаза причинах из «политкорректной» боязни омрачить моральное самодовольство бывших колониальных держав.
Это утверждение вовсе не так поверхностно, как может показаться вначале. Поскольку между беспределом на востоке Конго (даже если говорить только о нем) и долгим колониальным присутствием европейских стран на Африканском континенте существует прямая и неоспоримая связь.
Наши хрестоматийные представления о колониализме в Африке сводятся к образам черных рабов с рогатками на шее, изможденных тяжким трудом рабочих-африканцев, нищих улиц африканских кварталов, надменных колонизаторов в пробковых шлемах и к сценам жестокостей карательных экспедиций. В ответ бывшие колониальные державы выдвигают столь же хрестоматийные аргументы, ссылаясь на то, что при всем том они принесли в Африку элементы европейской цивилизации, образование, медицину и даже приобщили африканцев к кое-каким технологиям.
Все так. Можно в принципе даже согласиться с тем, что жестокости колониализма в значительной степени уравновешиваются частичной, пусть и сугубо прагматичной, эмансипацией части африканцев. Но
главное и неискупаемое преступление колонизаторов перед Африкой заключается в том, что они необратимо разрушили ее идентичность и остановили ее естественное, присущее только самой Африке развитие, оставив ей взамен имитации европейских городов, суррогаты европейской культуры, политики и нравов, которые инородным телом застряли в ее исконном, но давно уже искалеченном мире.
Волна сексуального насилия в Конго исчерпывающе иллюстрирует неизбежные последствия этих разрушений, которые навсегда искалечили некогда гармоничное бытие африканцев. Дело в том, что сексуальное насилие (даже в единичных случаях) никогда не было присуще африканской социальной культуре, в которой межполовые отношения подчинялись тем же естественным законам, что и окружавшая африканцев природная среда. Добавьте к этому традиционную систему сложных и неукоснительно исполнявшихся – в масштабах затерянной в джунглях деревушки или целого племени – обычаев и табу, и вы поймете, что конголезцы или руандийцы, без разбора насилующие первых попавшихся женщин, в том числе и на глазах их мужей, уже не принадлежат традиционной африканской культуре. Они просто мутанты, не помнящие родства, и это не стилистический изыск, а точный диагноз. Эти африканцы, как и многие их соотечественники, просто выпали из собственной традиционной культуры, в которой колониализм оставил неисправимые прорехи.
Европа безбожно слукавила с Африкой. Колониальные державы почти одномоментно сбежали с континента, предварительно закрепив там свои экономические позиции. Ибо провозглашать родившиеся после Второй мировой войны гуманистические лозунги на приличном расстоянии от своих бывших колоний было гораздо менее накладно, чем реализовать их на месте.
Они прекрасно понимали, что оставляют за собой, по существу, руины как импортированной ими цивилизации, так и местных обычаев. Они оставляли в Африке противоестественные гибриды вроде племенных вождей, именующих себя президентами; межплеменную, а главное, межрелигиозную рознь, обострившуюся из-за умножения (благодаря тому же колониализму) количества материальных соблазнов; разрушенный быт сельских жителей, которые потянулись в города за иллюзией беспечной жизни… Более того, при этом колонизаторы, знавшие Африку лучше, чем другие европейцы, вполне отдавали себе отчет в том, что они бросают ее, если можно так выразиться, на полпути. Они вывели Африку из привычного ей мира, но сознательно отказались довести ее до того этапа, с которого она могла бы самостоятельно идти в правильном направлении. Зная при этом, что до полного завершения такой вынужденной «цивилизационной мутации» Африка будет еще многие десятилетия нуждаться в присутствии и в эмансипирующем воздействии внешних сил и ресурсов. И сделали они это вовсе не со зла, а по чисто меркантильным соображениям: слишком дорого. Да и во имя чего? Именно поэтому
все постколониальные «гуманитарные причитания» европейцев по поводу африканских войн, межэтнических и межрелигиозных столкновений, по поводу коррупции, болезней, голода, беженцев, истощенных африканских детей и насилуемых африканских женщин глубоко лицемерны.
Все очень просто. Да, сотрудники Международного Красного Креста в этом году реконструировали, построили заново и передали властям того же Южного Киву 72 источника, которые смогут снабжать питьевой водой 20 тысяч беженцев. Честь им за это и хвала, причем без малейшей иронии. Беда в том, что эти подвижники и их руководители прекрасно знают, что местным властям глубоко наплевать на сохранность этих источников, которые, скорее всего, снова будут разрушены, и что чистая питьевая вода не спасет беженцев ни от голода, ни от произвола тех же насильников, а то и от опасности быть попросту пристреленным каким-нибудь местным «борцом за справедливость».
А ведь если бы колонизаторы, движимые теми же гуманитарными побуждениями, сознательно задержались в Африке еще на полвека, они могли бы сегодня с чистой совестью оставить ее на попечение таких местных властей, которые сами заботятся о снабжении населения водой, создают ему нормальные условия жизни, в которой нет ни беженцев, ни голодающих…
Между тем,
если набраться гражданского мужества и не поддаваться рефлекторному патриотизму, следует признать, что та цепочка причин и их последствий, которая привела к нынешней ситуации на Северном Кавказе, во многом напоминает описанные выше губительные процессы в Африке.
Здесь бессмысленно спорить о том, был ли завоеванный русской армией Северный Кавказ (как и Закавказье, Средняя Азия или Прибалтика) колонией или частью Российской империи. Суть проблемы заключается вовсе не в этом.
В свое время царская Россия благоразумно ограничивалась сугубо административным надзором за Северным Кавказом, не вмешиваясь в местные обычаи и не пытаясь менять социально-культурную среду обитания кавказских народов. Эмансипирующее влияние России на местное население ограничивалось осторожным включением представителей местной знати в имперскую элиту.
А вот после превращения России в Советский Союз национальная культура и социальная психология народов, его населявших (включая русский народ), стала стремительно и целеустремленно разрушаться своего рода идеологической колонизацией, которая насильственно нивелировала все проявления национальной идентичности, не говоря уже о религиозном ее аспекте. При этом
неизбывный идиотизм всех поколений коммунистических руководителей проявлялся в том, что они истово верили в возможность выведения «национально стерильной» породы homo sapiens, именуемой «советские люди».
Европейский колониализм в Африке, надо все-таки отдать ему должное, хотя бы такими химерами не увлекался.
Тем не менее результаты сознательного или бессознательного разрушения национальной, этнической или религиозной идентичности что в Африке, что на Северном Кавказе имеют много схожих черт. Национальное самосознание, привычные традиции, религиозная практика кавказцев, утраченные или деформированные под железобетонным спудом тоталитарного режима, представляют собой сегодня типично постколониальную, а значит, эклектическую и неадекватную интерпретацию прежних обычаев и представлений о своем национальном призвании.
Истинный кавказец никогда не поднял бы руку на женщину, а сегодня в Грозном чеченских девушек расстреливают краской те, кто мнит себя хранителем подлинных кавказских традиций.
Не перекликается ли этот симптом с тем, что происходит на востоке Конго? И не уподобляются ли тем же чиновникам Международного Красного Креста наши федеральные власти, по сути, предоставившие Северный Кавказ самому себе, но верящие в возможность исправить что-то к лучшему с помощью той же «реконструкции питьевых источников» в виде многомиллиардных вливаний в этот регион?
Отлично зная в то же время, что местные власти точно так же, как и власти Южного Киву, распорядятся этими «питьевыми источниками» по своему усмотрению.
