Цивилизация
Два года назад 50% россиян были убеждены, что Россия вернет себе статус супердержавы в ближайшие десять-пятнадцать лет. Сегодня таких оптимистов стало поменьше –36%. Зато возросла – с 12% до 18% – доля наших сограждан, которые считают, что РФ уже является супердержавой. Лидерство на постсоветском пространстве считается уже целью слишком мелкой и недостойной величия России – о нем мечтают всего 8% наших соотечественников. И, наконец, почти столько же –
9% россиян разумно полагают, что нашей стране следует заняться наконец своим внутренним обустройством, а не стремиться к неким глобальным целям.
Заметим, что опрос ВЦИОМ не уточняет, какими именно критериями руководствуются граждане, определяя для себя понятие «супердержава». Попробуем разобраться в этом вопросе, отталкиваясь от сегодняшних российских реалий.
По прогнозам экономистов, в 2015 году доля нашей страны в мировом ВВП составит около 4%, а ее доля в мировом промышленном производстве вряд ли намного превысит 5%. Те же экономисты напоминают, что в 1913 году – рубеж, от которого советские идеологи так любили вести свои победоносные отсчеты – доля России (в ее современных границах) в мировом ВВП составляла 6,2%, а в мировом промышленном производстве 8,9%. Между тем о сверхдержавном статусе в те времена никто и не помышлял.
По современным меркам, экономическая и транспортная инфраструктура России остается почти столь же архаичной, что и во времена царской империи. В социальной сфере она тоже очень мало похожа на супердержаву: по официальным данным, количество россиян, считающихся бедными или имеющими доходы ниже прожиточного минимума, составляет более трети населения страны.
Однако все эти объективные обстоятельства вряд ли принимались в расчет теми, кто верит в то, что Россия уже является супердержавой или станет ею лет через десять. Как и в советские времена, для них главным и единственным признаком сверхдержавности остается потенциальная способность «дать кому-нибудь в морду». Другими словами, наличие у страны ядерных вооружений.
Между тем в этой иррациональной позиции явно просвечивает тоскливое осознание экономической и социальной ущербности России. Обратите внимание, ведь не Китаю, не Ирану, не Индии, не Бразилии и даже не КНДР мечтают «дать в морду» наши «супердержавники», а экономически и социально благополучным США и Западной Европе. Поскольку само их существование подчеркивает несостоятельность нашего государства в этих областях, а главное, неспособность или нежелание российского общества что-либо менять в привычном ему способе бытия. Россиянам известно, что
если бы масштабы коррупции определяли «супердержавность» той или иной страны, то Россия давно бы уже стала мировой супердержавой номер один.
Но они скорее станут настаивать на международном признании именно этого критерия супердержавности, нежели бороться с коррупцией у себя дома. Тем паче что некоторые наши политики и общественные деятели давно считают ее проявлением национальной самобытности российского общества.
А поскольку этой завистливой неприязни к благополучным соседям нужно дать какое-то менее унизительное для национальной гордости великороссов объяснение, в последнее время на российских просторах возникло мощное былинное творчество, повествующее о тысячелетней ненависти Запада к беспорочной России и его систематических кознях против русского народа. Что, в свою очередь, укрепляет утопическую веру россиян в сугубо теоретическую возможность когда-нибудь «дать в морду» своим вечным недоброжелателям. Пока же они вполне довольствуются двухлетней давности победой над одной «небольшой виноградной республикой», чтобы прочно уверовать в «супердержавность» России. Тем более что министр обороны Сердюков недавно пообещал в случае новой войны разгромить Грузию меньше чем за пять дней.
Впечатление тихого помешательства, постигшего значительную часть российского общества, усугубляется результатами опроса ФОМ, который зафиксировал уже клиническое раздвоение коллективной личности. Выяснилось, что 64% россиян испытывают чувство стыда за свою Родину. И почти столько же – 60% – гордятся ею.
Эти химерические, противоречивые и, тем не менее, чрезвычайно устойчивые представления россиян о собственной стране и ее «супердержавном» призвании являются одним из главных факторов, который доминирует в нашей национальной психологии и мешает сформироваться реалистичному общественному мировосприятию. Между тем было бы глубочайшим заблуждением полагать, что подобное состояние умов присуще русским испокон веков.
До падения Российской империи на массовом уровне никогда не существовало такого параноидального стремления «показать кузькину мать всем державам» и такой же уверенности в супердержавном призвании страны.
Зато в Советском Союзе эта убежденность буквально вдалбливалась в головы вчерашним крепостным, которые охотно верили, что качество их существования столь же непревзойденно, что и военно-политическая мощь их государства. В условиях тотальной изоляции от внешнего мира им было гораздо проще верить в свое универсальное превосходство над жителями «загнивающего капиталистического мира», нежели задуматься над тем, почему, скажем, советские люди поколениями живут в коммуналках, терпеливо надеясь когда-нибудь переехать в «хрущобы», и отовариваются сливочным маслом «по триста грамм в одни руки».
Спору нет, сегодня «материальное благосостояние (бывших) советских трудящихся» значительно возросло по сравнению с казарменным аскетизмом советских времен. И этого увеличения «пайки» оказалось достаточно, чтобы катализировать в сегодняшнем российском обществе теперь уже абсолютно добровольное обожествление государства и веру в его естественную «сверхдержавность», несмотря на каждодневные свидетельства вопиющей неустроенности российского бытия.
Мы являемся единственным народом в истории человечества, который, повседневно и повсеместно утопая в собственных невзгодах, предпочитает упиваться рассуждениями о величии державы, традиционно паразитирующей на собственном обществе.
Обличая Запад, прежде всего США, наши стихийные державники в последнее время с негодованием приводят цифры жертв (чаще всего взятые с потолка) «империалистических агрессий» по всему миру. Было бы глупо отрицать преступления, совершенные американцами, французами, британцами и иже с ними против других народов. Но обратите внимание:
трепетно относясь к загубленным жизням инков, ацтеков, африканцев, индусов, вьетнамцев, китайцев, иракцев и т. д., те же российские державники считают сталинские гекатомбы, измерявшиеся десятками миллионов душ наших соотечественников, вполне оправданным приношением на алтарь советско-российской державности.
Это почти первобытное презрение к жизни ближнего, к его личности, к его человеческому достоинству далеко не столь умозрительно, как это может показаться на первый взгляд. Напротив, это презрение выражается во вполне конкретных формулировках, которые в последнее время все чаще звучат из уст высокопоставленных чиновников. Например: «Чрезмерная сытость усыпляет разум. Если человек к чему-то стремится, если ему что-то надо преодолевать, он становится сильнее. Посмотрите на людей, которые прошли 37-й год, войну, — для них нет больше сложностей, их не напугаешь ничем. Стакан чая, кусочек булочки — и отлично, и жить можно».
Так совсем недавно рассуждал Юрий Лаптев, певец, режиссер и советник президента Медведева по культуре, который лично вряд ли следует предложенному им державно-патриотическому рациону. А другой чиновник – пресс-секретарь губернатора Владимирской области, пострадавшей от летних пожаров, – вторил ему в следующих выражениях: «Большинство погорелых не знает, как работает современный унитаз. Бабло федерального бюджета для этих неблагодарных ребят надо было вложить в покупку за копейки древних, но просторных развалюх в каких-нибудь Нижних Сопляках и раздать... Было бы дешевле».
И при этом мы продолжаем истово мечтать о сверхдержавности.
Возможно, Россия действительно встала с колен. Но, скорее всего, только для того, чтобы тут же прислониться к спасительному забору.
И, судя по всему, она так никуда и не двинется до тех пор, пока с колен не встанут сами россияне…
