Цивилизация
Борис Грызлов выразил недоверие большинству субъектов Российской Федерации: «По моему мнению, не должно быть несамодостаточных субъектов». Если субъект сидит на дотации (а доля таковых больше четырех пятых), то, как считает председатель Госдумы, «нужно либо менять подходы к работе в таком субъекте, либо объединяться с другим субъектом».
Довольно сложно вообразить, чтобы спикер нижней палаты в каком-нибудь другом федеративном государстве, скажем, в Германии или в США, директивным тоном предложил отстающим землям или штатам срочно подтянуться либо самоликвидироваться. Его не поняли бы.
Впрочем, Грызлов говорил, конечно, не от себя и едва ли при этом излагал какой-то проработанный план. Скорее всего, излюбленная идея федерального центра просто в очередной раз выставляется на обозрение, чтобы проверить реакцию заинтересованных лиц и групп.
К числу этих лиц вряд ли относят рядовых граждан, обитающих в отводимых под перенарезку краях и областях. Конечно, их мнение в случае чего будет выясняться на референдумах, но в центре убеждены, что принципиальные решения такого рода всегда можно заранее утрясти в чиновничьем кругу.
Именно таким порядком за прошедшие годы удалось упразднить несколько мелких федеральных субъектов так называемого матрешечного типа. Что же до больших проектов вроде объединения Петербурга и Москвы с окружающими областями, то все они забуксовали, отторгаемые местными бюрократическими и коммерческими кланами.
Тем не менее централизаторская мечта об укрупнении регионов переживает сейчас ренессанс по случаю намечаемой и отчасти уже осуществляемой перенарезки федеральных округов, которые, наоборот, «разукрупняют».
Если наряду с новосозданным Северо-Кавказским федеральным округом появятся, скажем, Тюменский, столичный и прочие уменьшенные округа, о возможности учреждения которых ходят сейчас слухи, то и старые планы слияния федеральных субъектов перейдут в новую плоскость.
Есть ли во всем этом какая-то логика помимо обязательного бюрократического ажиотажа, всегда вскипающего при упразднении старых и генерировании новых должностей? Логика есть.
В глазах московских централизаторов федеральные субъекты вовсе не являются автономными сообществами с собственными традициями, образом жизни, законами, властями и политической практикой. Это вообще никакие не субъекты. Это объекты. Объекты управления. При том объекты в подавляющем большинстве неисправные, не умеющие себя прокормить, постоянно выпрашивающие в центре деньги, а потом неверно их расходующие.
Если основная роль глав краев, областей и республик ― быть подчиненными президента, премьера и куратора регионов из кремлевской администрации, то восемь десятков лиц, подчиненных напрямую, ― это явный избыток. Это ходячее административное неудобство. Гораздо проще руководить меньшим числом людей.
И каждому министру тоже проще руководить меньшим числом региональных своих коллег. И так вплоть до каждого ведомственного столоначальника, утомленного избытком областных меньших братьев, которых он опекает.
Стремление «оптимизировать» (в смысле уменьшить) число федеральных субъектов автоматически порождается и поддерживается самой идеологией властной вертикали. Утопичность этой идеологии проявляется помимо прочего и в регулярных неудачах региональных объединительных начинаний. Но нежелание центральной власти признать утопичность вертикализаторской мечты заставляет ее браться за эти начинания снова и снова.
Что же до дежурных жалоб на «несамодостаточность» регионов, то тут срабатывает другой руководящий принцип центральной бюрократии ― ее желание снять с себя ответственность за что бы то ни было.
Слить бедных с богатыми, повесить заботы о неуспешных регионах на успешные ― это видится как удачный способ избавиться от надоевших хлопот.
Точно по таким же соображениям советская власть время от времени «укрупняла» колхозы. А через некоторое время «разукрупняла», поскольку убеждалась, что пользы от этих манипуляций никакой. Как не будет ее даже и в самом узком, технократическом смысле от предполагаемого присоединения «слабых» федеральных субъектов к «сильным».
Дотационность регионов является не исключением, а правилом. Те полтора десятка федеральных субъектов, которые формально существуют без прямых дотаций, все равно получают их косвенным порядком. Дотационной, собственно, является вся страна, проедающая нефтяные сверхдоходы. Чрезвычайно дотационна федеральная власть, не способная свести бюджет без нефтегазового трансферта.
Эти особенности умножаются еще и несбалансированностью и лукавством налоговой системы, которая не просто перекачивает в центр излишне высокую долю поступлений, но еще и чрезвычайно удобна для создания привилегий одним регионам в ущерб другим.
Введение справедливых и единообразно работающих принципов взимания налогов гораздо больше приблизило бы регионы к «самодостаточности», чем любые чиновничьи укрупнения. И еще больше к ней приблизило бы наделение регионов автономией, которая вопреки Конституции у них отобрана.
А сейчас, когда центральная власть упрекает собственных подчиненных за неграмотную и нечестную работу, она выглядит довольно курьезно, хотя сама этого и не замечает. Как не замечает и безответственности очередных собственных заявлений о перекройке страны, способных посеять только рознь и бюрократическую сумятицу.
