Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Самобытное насилие

Мы воспринимаем насилие как естественный фон нашей жизни

Мы предпочитаем утешаться мифом о «беспределе ельцинских времен», чтобы не задаваться вопросом о природе сегодняшнего насилия и о его возможных последствиях для российского общества.

Пьяный житель Ямало-Ненецкого автономного округа развлекался тем, что давил на своем снегоходе «Ямаха» беременных олених. Он дважды отъезжал от стада на определенное расстояние, разгонял снегоход и врезался в животных. При этом даже состояние опьянения не мешало ему безошибочно попадать в цель – он искалечил десять беременных самок оленя.

В Томске группа подростков в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет забила насмерть тридцатипятилетнего мужчину. Он сделал ребятам замечание по поводу их нецензурного лексикона, но тут же сочувственно поинтересовался, не голодны ли они и есть ли им где жить. Те ответили, что голодны и что живут на улице. Мужчина побежал покупать им еды, а когда вернулся с покупками, подростки забили его до смерти ногами и пустыми пивными бутылками. Все они были из так называемых неблагополучных семей.

А в Лондоне на Хэллоуин группа пьянчуг тоже затоптала до смерти молодого человека. За то, что тот вступился за свою знакомую, с которой хулиганы сорвали ведьмину шапку и плюнули в нее.

Этот последний пример специально для тех, кто требует, чтобы отечественные безобразия непременно уравновешивались «забугорными», и в первую очередь американо-европейскими, безобразиями.

У нас насилие? Так ведь у них тоже насилие! У нас коррупция? А вы лучше посмотрите, какая у них коррупция! У нас наркомания? Алкоголизм? А что, в Америке или Европе никто на игле не сидит? Или не бухает?

Вы им про Абхазию и Южную Осетию, а они вам про Косово. Вы им про Чечню, а они вам про бомбежки Белграда. Вы им про «наш» Афганистан, а они вам про «американский» Афганистан. Вы им про вторжения в Венгрию и Чехословакию, а они вам про вторжение в Ирак. Вы им про фальсификацию последних региональных выборов, а они вам про фальсификацию президентских выборов во Флориде. Вы им про нашу ксенофобию, а они вам про американский расизм и европейскую исламофобию.

А каким радостным улюлюканьем встретили российские профессиональные патриоты известие об американском военном психологе Малике Хасане Надале, который расстрелял больше людей, чем наш Евсюков…

И так далее, и тому подобное вплоть до того, что и у нас негров стали бить, прямо как в Штатах. Да и в нашем неприятии отмены смертной казни мы ничем не отличаемся от подавляющего большинства европейских обществ.

Но тут возникает вопрос.

Если наш образ жизни, наши поступки практически ничем не отличаются от образа жизни и поведения столь ненавидимого многими россиянами прогнившего Запада, то где, позвольте спросить, наша самобытность? В чем она конкретно заключается?

Только, ради всего святого, давайте не будем ссылаться на нашу «соборность» и «духовность», существование которых не более реально, чем житие небезызвестного героя повести Юрия Тынянова – поручика Киже. И Раскольникова не будем сюда приплетать: вряд ли сегодняшние убийцы отечественных старушек так уж стремятся концептуально обосновать свое право на преступление.

Тем не менее при всей схожести проявлений насилия у нас и на Западе наша самобытность никуда не делась. А выражается она прежде всего в восприятии россиянами самого насилия как общественного явления. И если внимательно присмотреться к этому восприятию, можно будет увидеть, что оно определяется той гражданской нравственной пустотой – не безнравственностью, а именно отсутствием какой-либо нравственности – которая является прямым следствием «социального эксперимента», постигшего Россию в прошлом веке.

«Душегубов» хватало и в дореволюционной России, но отношение к ним со стороны богобоязненной крестьянской массы, составлявшей критическое большинство российского общества, было отрицательным. Собственно, именно эта богобоязненность – как впоследствии оказалось, не слишком прочная – и заменяла тогда гражданскую нравственность, основой которой являются в первую очередь личные убеждения.

Революция полностью разрушила в российском обществе понятия добра и зла, подменив их тотальным контролем над мыслями и поведением людей, «строивших коммунизм», и полностью лишив их возможности нравственного самовоспитания.

Что ни говори, а пролетариату и трудовому крестьянству, составлявшим подавляющее большинство населения нашей социалистической Родины, хорошо, а главное, беззаботно жилось под присмотром Коммунистической партии и Советской власти. Нужно было только следовать их предписаниям, которые, к великому удовольствию советского человека, регламентировали его существование вплоть до мелочей. «Мойте руки перед принятием пищи», «Уходя, гасите свет», «Окурки на пол не бросать», «По газонам не ходить», «Масло по триста грамм в одни руки», «Все на субботник!» — таковы были повседневные заповеди городского жителя. Крестьянам, то есть колхозникам, было еще легче: они стали «выездными» из собственных деревень только в конце хрущевского правления, а до того жили вообще не задумываясь о том, можно или нельзя по газонам ходить.

К девушкам следовало относиться только «по-товарищески», неурядицы в семье считались преступлением перед партией («Изменил жене — изменит и Родине»), а любые колебания допускались только вместе с «линией партии». А в 1961 году партия сочинила «двенадцать заповедей», которые должны были, так сказать, оптом воспитывать нравственность строителей коммунизма — от эстонских рыбаков до узбекских дехкан и от белорусских картофелеводов до азербайджанских нефтяников.

Все это свидетельствовало, скорее, о безграничной глупости «воспитателей» советского народа и выглядело бы почти анекдотично, если бы предшествующие свирепые десятилетия не атрофировали в мышлении советских людей нравственное неприятие насилия.

Не будем строить себе иллюзий: именно в этом состоянии вчерашние советские люди вошли в постсоветский период. С исчезновением советской власти исчез и тот набор бессмысленных, в сущности, лозунгов, которые выдавались за фундамент общественной нравственности. Так наше общество, давно утратившее собственные критерии нравственности, оказалось в нравственном вакууме и пребывает в нем до сих пор.

Наиболее убедительным свидетельством этой пугающей пустоты являются не столько сами факты насилия, их количество или степень их жестокости. Мы уже согласились с тем, что преступность присуща любому обществу и неискоренима в принципе. Дело тут прежде всего в том, насколько то или иное общество чувствительно к проявлениям насилия. Не власти, не правоохранительные органы, а в первую очередь само общество.

Сообщения о чьей-либо насильственной смерти мы читаем сегодня с тем же равнодушием (в лучшем случае с тем же любопытством), с которым мы недавно читали в рубрике «Так поступают советские люди» истории о том, как пионер отдал кошелек потерявшей его старушке. Беда не в том даже, что мы не соотносим эту информацию с нашей собственной безопасностью. Гораздо хуже то, что

насилие не вызывает в нас нравственного протеста, что мы воспринимаем его как естественный фон нашего бытия.

Мы привычно принимаем к сведению убийственную стрельбу пьяных милиционеров, демонстративные расстрелы на улицах Москвы и других крупных городов, как и любые другие проявления насилия и жестокости. А некоторые из нас считают, что единственным способом борьбы с «гастарбайтерами», шокирующими взгляд российского аборигена «нездешней внешностью», является их убийство, но отнюдь не требование к властям навести порядок в этой сфере. Вот логика одного из читателей «Газеты.Ru»: «Азербайджанцы, таджики и прочая нерусь наступают …Уверен, что «страшные русские фашисты» — это защитники наши».

До беременных ли тут олених? Ну, выпил мужик, побаловаться решил, хорошо хоть, людей не стал давить…

Между тем тринадцать лет назад в десятимиллионной Бельгии 350 тысяч человек вышли на улицы Брюсселя в знак протеста против подозрительной медлительности следствия в деле педофила-убийцы Марка Дютру. Это была самая большая манифестация в стране со времен окончания Второй мировой войны. Кто знает,

может быть, в нашей стране насилия стало бы меньше, если бы мы в том же 1996 году тоже вышли на улицы, требуя от власти обуздать уже тогда реально существовавшее насилие.

По сравнению с «лихими 90-ми» мы стали действительно жить лучше в материальном плане. А вот насилия, часто бессмысленного, в нашем обществе стало больше. При этом мы предпочитаем утешать себя мифом о «беспределе ельцинских времен», нежели задаться вопросом о природе сегодняшнего насилия и о его возможных последствиях для российского общества.

Это самоутешение является неким суррогатом общественной анестезии. Потому что, с одной стороны, мы люди, и в трезвом уме и памяти нам свойственно переживать ужас насилия над другими людьми. Но с другой стороны, в российских условиях это естественное побуждение может сломать вашу собственную психику. Попробуйте представить себе состояние двух маленьких девочек, которых отчим-офицер ничтоже сумняшеся выкинул с восьмого этажа, чтобы отомстить гражданской жене. Даже думать об этом не хочется, правда? А уж действовать тем более. Гораздо легче сказать себе, что при Ельцине и не такое было и что в других странах детишек вообще на органы живьем разбирают. Или что виноват не офицер, а его надорванная женой психика. Как например у несчастного Буданова…

А думать все-таки надо.

Вообще-то общественная нравственность, исключающая любую терпимость к насилию, — штука не такая уж сложная. Она заключается в элементарном, но сознательном уважении к жизни и человеческому достоинству других людей. Право же, для того чтобы усвоить эту нехитрую истину, вовсе не следует дожидаться очередных указаний партии и правительства. И даже РПЦ

Новости и материалы
В Анапе студенты устроили потасовку и попали на видео
Украина и США заключили договор по отсрочке выплат по государственному долгу
Игрок «Динамо» заявил, что уровень РПЛ падает
Путин высказался об отношениях России с ближайшими соседями
Бывшая жена Гуфа пожаловалась на трудности воспитания ребенка без отца
Отец подал в суд на дочь, потому что она отказалась возвращать ему долг
Голикова сообщила о возможном росте обращений за медпомощью после теракта
На Украине рассказали о повреждениях энергообъектов в шести регионах
Муфтий лично вручил награду 15-летнему гардеробщику «Крокуса»
В Петербурге участница «Пацанок» получила срок за хранение наркотиков
Талызина о возможном признании Пугачевой иноагентом: «Молчала бы в тряпочку»
Просмотр телевизора может снизить риск развития деменции
Мишустин назначил нового главу Росморречфлота
Церемонию открытия Олимпиады могут отменить из-за теракта в «Крокусе»
Стало известно, когда Франция может выйти из-под военного командования НАТО
Украине передали тела 121 погибшего военного
В Екатеринбурге экстренно посадили четыре самолета
Android запретит следить операторам связи за пользователями
Все новости