Цивилизация
Во Франции разгорается большой политический скандал. Его причина – выдвижение кандидатуры сына президента Французской Республики, 23-летнего Жана Саркози, на пост главы совета по благоустройству парижского района Дефанс, который является крупнейшим деловым центром не только Франции, но и Европы и где расположены штаб-квартиры более 2000 крупных компаний.
«Принц Жан», как его называют французы, давно пошел по стопам отца и сегодня, будучи студентом второго курса юридического факультета Сорбонны, уже является членом генерального совета департамента О-де-Сен.
Здесь же в свое время строил свою политическую карьеру и нынешний президент Франции Никола Саркози. В 2005–2006 годах он также возглавлял совет развития района Дефанс, а связи с крупным французским бизнесом сыграли и продолжают играть большую роль в политической карьере французского президента.
Французы собирают подписи под петицией в интернете с предложением к Жану Саркози сначала закончить учебу, пройти несколько стажировок на предприятиях (как это делают рядовые французы) и только после этого претендовать на должность в Дефанс. Оппозиционные политики идут дальше и говорят не только о начале подготовки Никола Саркози к президентским выборам 2012 года, но и об угрозе самим принципам существования Французской Республики.
Обвинения главы государства в монархических замашках, создании новой «королевской династии», а также сравнения Франции при Саркози с временами упадка Римской империи являются едва ли не самыми безобидными в ряду иных хлестких характеристик.
Пару лет назад по другую сторону Атлантики разразилась громкая дискуссия иного рода. На слушаниях в конгрессе США по поводу налоговой политики один из неизменных лидеров списка миллиардеров Forbes и едва ли не самый известный и успешный инвестор мира Уоррен Баффет заявил, что с таких парней, как он, следовало бы сдирать побольше шкур. Баффет (как, впрочем, и многие другие американские миллиардеры, например Билл Гейтс или Бэррон Хилтон) всегда относился к числу тех, кто планировал практически все свое состояние отдать в благотворительные фонды, а не передавать по наследству. При этом он выступал и выступает за то, чтобы и без того немаленький в США налог на большие – сверх 2–3 миллионов долларов – наследства (как раз и стимулирующий помимо прочего развитие благотворительности) был даже повышен. Идеи же отменить такой налог для Баффета равнозначны тому, чтобы «набирать олимпийскую команду 2020 года из числа детей олимпийских чемпионов 2000 года».
Для такого изощренного финансиста, как Баффет, не было бы проблемой, по крайней мере, частично обойти и минимизировать налоги, в том числе и пресловутый «налог на смерть». Однако
Баффет сознательный, хотя, конечно, и идеалистический, сторонник высоких налогов на богатых как политики, предотвращающей формирование плутократии и сохраняющей принципы «американской мечты».
Когда он говорит, что нельзя передавать на принципах аристократической династии будущим поколениям ресурсы общества, то ключевые слова здесь – про «ресурсы общества». Хотя, казалось бы, речь идет о личных капиталах и частных правах наследников.
Конечно, вполне возможно, что Жан Саркози все же станет в декабре руководителем района Дефанс, несмотря на все общественные протесты. Естественно, никто не питает чрезмерных иллюзий и по поводу устройства американской политики и бизнеса. В конце концов, про олигархию Вашингтона и крупных банков с Уолл-стрит не говорит сегодня только ленивый. А наследственное правление «династии Бушей» наряду с наметившейся затем в 2008 году перспективой возвращения в Белый Дом «Биллари» Клинтон сыграли не последнюю роль в столь сильной популярности и стремительном политическом росте Барака Обамы.
Тем не менее все эти истории говорят об одной важной вещи.
Любое общество, глядя в свое будущее, неизбежно натыкается на обсуждение вопроса о том, как будет дальше передаваться власть и собственность.
Как будет формироваться, обновляться и изменяться правящая элита. Кто, на каких принципах и на основании каких прав будет претендовать на то, чтобы держать в своих руках руль управления страной и экономикой.
Подобные вопросы, скорее всего, будут со временем все больше занимать и Россию. Тем более если разговоры о будущем – о стратегии, о модернизации, о том, как жить дальше, – начнут обретать не только словесные, но и реальные очертания.
Пока же довольно распространенная в России клановость и семейственность власти, а также работа детей крупных чиновников в госбизнесе за редким исключением не становятся предметом общественной дискуссии и поводом для активизации оппозиции. Массовое сознание воспринимает это как обычай, норму.
С другой стороны, можно сказать, что бизнес-элита современной России еще довольно молода и собирается долго трудиться, чтобы задумываться о будущем своего дела и капиталов. Хотя уже давно стали весьма популярными рейтинги не только самих миллиардеров, но и их наследников. Пока, правда, с целями не столько практическими, сколько развлекательными – потешить любопытствующих обывателей.
А вот налоговая политика государства довольно показательна. Налог на наследство (каким бы маленьким или сверхбольшим оно ни было) в России с 2006 года равен нулю. Налогообложение дивидендов сидящего в офшорах российского бизнеса минимально и ниже плоского подоходного налога. А
содержательное обсуждение этого самого плоского налогообложения доходов и правильности или неправильности прогрессивного налогообложения для развития общества заканчивается, не начавшись, констатациями власти, что «весь мир нам завидует» и что «по прогрессивной шкале налоги все равно не соберем».
В чем есть доля правды, поскольку о сознательной идее – «драть с таких ребят, как мы, побольше шкур» — у нас пока речь не идет.
Одна из малообсуждаемых, но важных причин «геополитической катастрофы» крушения СССР состояла в том, что в свое время коммунистической номенклатуре стало слишком тесно в рамках советского общественно-политического и экономического строя. За пару десятилетий так называемого брежневского застоя при всей внешней неподвижности и стабильности того времени внутри властной системы была проделана бурная и титаническая по своим последствиям работа. Тихой революцией в сознании номенклатуры площадка для роспуска советского государства была расчищена и подготовлена.
Ключевой для номенклатуры стала задача трансформировать общественно-политический строй таким образом, чтобы обеспечить себе более полноценные частные формы присвоения неразделенных власти и собственности.
Не быть связанными самоограничениями и необходимостью демонстрировать скромность в быту. Наконец, превратить «аппаратные активы» и извлекаемое из них условное владение материальными ресурсами не только в более или менее полноценную частную собственность, но и в дополнительные гарантии безопасности, воспроизводства социального статуса для себя и его наследования для своих детей. Наглядным доказательством, что такая проблема есть и что в советской системе она не решается, был расцвет геронтократии.
Потом произошло то, что произошло. И на сегодняшний день российская элита, несомненно, выполнила многое из той программы, а в демонстративности своих достижений превзошла многие стандарты. Тем не менее не все так просто, поскольку
проблема неразделенности власти и собственности, зависимости благосостояния от аппаратных активов полностью никуда не делась. Поэтому-то и от новой волны геронтократии страна не застрахована.
Но поиск новых сценариев и механизмов на будущее продолжается. Так, к примеру, «Единая Россия» заинтересовалась опытом Компартии Китая и практикой экономической модернизации при главенствующей роли одной партии. Однако следует помнить, что любой опыт многогранен и из него сложно заимствовать что-то одно, игнорируя какие-то другие механизмы и принципы. Будь то китайский жесткий опыт борьбы с коррупцией или, например, уже укрепившуюся традицию полной смены поколений высших руководителей раз в десять лет.
