Цивилизация
Благодаря статье президента Дмитрия Медведева «Россия, вперед!» слово «модернизация» стало нынче главным в российском политическом словаре. Совсем как «перестройка» в середине 1980-х и «демократия» в их сумбурном конце.
И напрасно некоторые комментаторы призывают составить списки «противников модернизации». Таковых не будет. По крайней мере, пока. Модернизация нужна и полезна сегодня всем.
Сам президент, объявив модернизацию, решает как минимум две важные политико-аппаратные задачи.
Задача первая – дополнительная легитимация самого медведевского правления.
Теперь у этого правления есть базовая тема и заветный смысл, миссия, которая кардинально отличает Дмитрия Медведева от его предшественника и оправдывает пребывание на престоле до 2018 года.
Задача вторая – создание параллельной, «модернизационной» вертикали власти. Медведев, по всей видимости, не может уволить федеральное правительство, невзирая на странные результаты его деятельности, так как слишком боится ответственности за последствия такого шага. А вдруг за отставкой кабинета Путина последует какая-нибудь непредсказуемая социально-политическая дестабилизация на фоне очередной пенной волны нескончаемого кризиса? Потому оптимальное решение – сохранить на неопределенный срок «старый» кабинет, который по-прежнему будет отвечать за борьбу с кризисом, выплату зарплат и пенсий, перманентную реанимацию мертвых производств и т. п., а для занятий модернизационными проектами и управления сопряженными с ними большими деньгами создать кабинет «новый». Некую совокупность штабов, центров, агентств, советов при президенте и т. д., которая будет заниматься отбором модернизационных проектов и распределением соответствующего финансирования, не отягощая себя ответственностью за текущее положение дел в российской экономике и социальной сфере.
На модернизацию возлагает значительные надежды и значительная часть бюрократии, которая намерена использовать контекст и воздух эпохи, чтобы потеснить конкурирующие аппаратные фирмы. И крупный бизнес, который воспринимает модернизацию как набор программ, позволяющих получить от государства (и/или окологосударственных банков) новую крупную порцию недорогого финансирования. И официозные комментаторы, для которых модернизация – прекрасный повод продать федеральному заказчику очередные аналитические/псевдоаналитические труды. В общем,
есть немалая вероятность, что через несколько лет петушиное слово «модернизация» разделит участь своих позднесоветских предшественников, «перестройки» и «демократии»: будет выхолощено, обессмыслено и в конечном счете дискредитировано.
А подобного развития сюжета очень хотелось бы избежать. Потому что модернизация – единственное, что способно предотвратить исторический крах России. И сейчас важно понять, что же такое модернизация на самом деле.
Смысл модернизации
Статусные российские теоретики модернизации, среди которых преобладают переводчики и компиляторы импортных текстов на заданную тему, уже сформировали «джентльменский набор» базовых модернизационных представлений. Согласно им, модернизация – ограниченный во времени процесс сокращения технологического отставания страны от группы развитых государств Запада, принятых за образец. При этом считается, что сама по себе модернизация в России является экзогенной, т. е. мотивированной внешними по отношению к стране факторами. А опыт экзогенных модернизаций второй половины XX века (в частности ряда стран Восточной Азии и Латинской Америки) представляет для сегодняшней РФ существенную (в некоторых аспектах – принципиальную) ценность.
В таких представлениях есть доля истины, однако нет подлинного понимания сущности и целей модернизации.
Модернизация – это процесс формирования в рамках данного государства (цивилизации) и в заданных исторических обстоятельствах общества модерна. Не больше и не меньше.
Общество модерна, в свою очередь, определяется через несколько основополагающих характеристик. Среди которых следует выделить в первую очередь превращение в базовую единицу общества индивидуального гражданина, а не общины, сословия или корпорации; рационализацию общественного сознания и утверждение линейно-исторического мышления; переход функций управления к рациональной бюрократии; монополизацию функций законодательства и суда, а также аппарата легитимного насилия под эгидой государства; урбанизацию; специализацию труда и создание массового товарного (индустриального) производства; организацию систем массовых коммуникаций – от СМИ до дорожной сети – связующих современное государство воедино. Современному (модерному) государству неотъемлемо присущи, в частности, система массового образования (образования для всех), массовая армия, унифицированные суды и системы исполнения наказаний, институционализированная наука.
Общество модерна предполагает формирование всепроникающих «социальных машин» — масштабных систем социализации человека и социальной коммуникации. В этом исторически и состояло его качественное отличие от средневекового общества, где «производство» человека как социального существа (как, собственно, и товарное производство) осуществлялось не «промышленным», а «кустарным» способом. Наконец,
при переходе к обществу модерна формируется современная нация – как культурно однородное и социально солидарное сообщество равных людей.
Россия в своей истории уже проходила 2 модернизации – имперскую (петровскую и постпетровскую) и советскую (сталинскую и хрущевскую), в ходе которых многие элементы общества модерна были созданы. Впрочем, модернизация России в целом завершена не была – и в том состоит наша историческая драма.
Взглянув на основные свойства и параметры общества модерна, нетрудно прийти к выводу, что на протяжении последних двух десятилетий в России последовательно разрушались все базовые институты модерна, т. е. происходила демодернизация. Это значит, что модернизация для нашей страны сегодня – это проект создания нового, современного государства. А это, согласитесь, задача несколько иного масштаба, нежели написание некоторого количества бизнес-планов, предназначенных для традиционного «распила» недотраченных государственных денег.
Наша особая модернизация
С замиранием сердца приходится произнести: если говорить о модернизации России всерьез, то нас опять, увы, ожидает «особый путь». Модернизационные образцы прошлого (европейские, восточноазиатские и латиноамериканские) нам пригодятся, но не в столь значительной мере.
Дело в том, что все прежние большие модернизации (и эндогенные – в Европе XVII – XX вв., и экзогенные – в странах третьего мира в ХХ веке) начинались и строились на фундаменте традиционного общества – с его религиозной и трудовой этикой, низкими потребительскими запросами населения, относительной прочностью семьи как фундаментального общественного института и т.п. В современной же России традиционного общества нет. Оно было разрушено еще в ходе двух основных предшествующих модернизаций страны. А
то, что у нас есть сегодня, после 20 лет демодернизации, – это устрашающий гибрид постиндустриальной надстройки (в виде общества потребления) с допотопным базисом (в виде деиндустриализированной экономики).
Мы должны строить новое государство и общество на более чем зыбкой почве: у нас нет ни этики труда (как следствие – нет дешевой и дисциплинированной рабочей силы), ни обязательных для большинства религиозных ценностей, ни приоритета накопления перед потреблением. В отличие от предшественников, мы собираемся заниматься модернизацией, живя в формате «цивилизации досуга», а не «цивилизации труда». Таких модернизаций свет еще не видел.
Кроме того, экзогенные модернизации, которые прошли в странах третьего мира после Второй мировой войны, во многом опирались на экономическую и технологическую помощь первого мира, т. е. Запада. Потому что Запад был весьма заинтересован доказать преимущества либеральной демократии и развитого капитализма перед тоталитарным социализмом советского образца. И, в основном, доказал.
Сейчас, в условиях однополярного мира, этот фактор уже не действует. Модернизация России не нужна Западу. Россия в ее нынешнем состоянии, по большому счету, всех устраивает (а уж если откажется от ядерного оружия – то станет совсем хорошо). Потому рассчитывать на импорт технологий и другие формы системообразующей внешней поддержки нам не приходится. Вспомним хотя бы недавний скандал вокруг продажи «Опеля», когда продавец не захотел отдавать нам даже не самые передовые технологии в области автомобилестроения. Так что пора, пока не поздно, признать: развитые страны не станут для нас донорами развития.
Да и саму модернизацию у нас надо, скорее, признать эндогенной: она есть ответ на сугубо внутренний вызов возможного краха и распада российской государственности.
Поэтому нам, если мы таки займемся настоящей модернизацией, придется опираться исключительно на обломки наших собственных, прошлых и незавершенных модернизаций – недобитые очаги интеллекта и недоразрушенные социальные структуры. Такой вот «особый путь».
Модернизация надежды
Можем ли и вправе ли мы верить, что нынешняя правящая элита РФ – та самая «элита утилизации», способная лишь к присвоению и перевариванию созданных не ею благ – готова к мобилизации ради воплощения одного из самых сложных и масштабных (см. выше) модернизационных проектов в истории?
Модернизации России со всей неисчерпаемой необходимостью должна предшествовать модернизация элит.
Понятно, что создание «параллельной» (медведевской) вертикали власти само по себе отнюдь не есть элитная модернизация. Хотя, возможно, и представляет собою некоторый шанс начать таковую (опять же, при наличии ярко выраженного желания и воли первого лица страны). Президент России, благодаря нашей многосотлетней монархической традиции, определяющей его исключительное положение в политической системе страны (выше элит и жестких формальных обязательств) обладает достаточным запасом легитимности, чтобы произвести смену элит. Формирование качественно новой элиты должно было бы предполагать: рекрутирование людей, которые готовы к идеологической мобилизации и консолидации на базе национально-модернизационных ценностей; предпочтение отраслевых специалистов «универсальным эффективным менеджерам», воспринимающим любую деятельность как управление финансовыми потоками, и ничего более; возобновление кадрового обмена между властью и наукой, властью и культурой; введение в действие механизмов вертикальной социальной мобильности на меритократической основе – сообразно достоинствам, заслугам и знаниям людей, готовых и способных занять места во власти.
Вот только хочет ли модернизации элит президент? В статье «Россия, вперед!», несмотря на отдельные инвективы в адрес отсталых бюрократов и непредприимчивых предпринимателей, ничего такого мы не увидели. Напротив, утверждается, что прежние чиновники и бизнесмены останутся на своих ключевых местах, ибо «у нас нет других писателей».
В таком случае, следуя старому еврейскому анекдоту – «если у них нет денег, зачем строить социализм?» — к модернизации лучше и не подступаться. Тогда надо просто консервировать сегодняшний сплав архаики и постмодерна исходя из принципа «на наш век хватит».
Но надежда на построение нового государства все равно остается. Она умирает последней – даже после России.
Авторы - Станислав Белковский, публицист; Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии
