Цивилизация
Российские власти собираются принять закон, согласно которому могут преследоваться граждане государств, возникших после распада СССР. Виновными признают тех, кто занят «реабилитацией нацизма, нацистских преступников и их пособников». В то же время Латвия выдвигает претензии российским наследникам СССР, заявляя, что ущерб от оккупации Латвии коммунистическим режимом в 1950–1990 годах составил $185 млрд. В данном случае, вероятно, виновными в отрицании «великой победы советского народа» признают все латвийское государство…
Вторая мировая война отгремела 64 года назад. Родились, выросли, прожили активную жизнь, вышли на пенсию люди, в личной исторической памяти которых это далекое событие отсутствует. Самих участников противостояния осталось немного. Распался СССР, а вместе с ним прекратил существование мифический «советский народ». Историческая наука за последние десятилетия шагнула далеко вперед по пути пересмотра в свете новых источников смысла и содержания событий тех далеких лет. Да и сами эти события в российской истории для молодежи занимают место на дальней исторической полке, где-то недалеко от событий почти 100-летней давности – Октябрьского переворота или Гражданской войны. Как заметил недавно один из участников дискуссии о создании музея генералу Власову: «Власов — часть истории. Со временем станет совсем уже неважно, кто кого предал». Тем не менее
год за годом с неослабевающим комсомольским задором российские власти бьются за «нашу историю», за историю страны, которой давно уже нет, вызывая с помощью наемных хунвейбинов ее призрак у стен эстонского посольства в Москве или в таллинском ближнем зарубежье.
Этот типичный для путинских времен феномен жизни в прошлом, среди могильных плит, нуждается в оценке. Китай открывается миру, учит языки, дерзко шагает в будущее, Америка твердо несет знамя мирового технологического лидерства, Европа расширяет свое влияние. А в это время российские власти под грохот веерной прокладки газовых труб в индустриальные центры мира упоенно заняты демонстрацией западным соседям комплекса психологического потрясения, оставшегося от погибшей два десятилетия назад коммунистической державы. Это пропагандистское ковыряние в прошлом не от хорошей жизни. Связано оно с прикрытием неприглядного настоящего, с отвлечением от реальных проблем. И говорит о том, что большого будущего у страны, которая упоенно занимается подобного рода копанием, нет. Ждет ее со временем всеобщее прозрение, всеохватный крах идеалов, и не исключено, что и дальнейший государственный развал. Как это и было в начале 90-х.
Сегодня вместо того, чтобы оставить историю историкам, а другим странам (в том числе и членам Евросоюза) не мешать самостоятельно разбираться с происходящим на их территории, российские правители привязывают себя ко все более ветшающей части наследия стремительно меняющегося мира.
Интересно, что преследовать нацистских преступников взялись власти, исторически связывающие себя с погибшей коммунистической диктатурой, бывшей не менее страшной, чем нацистская. Преимущество ее лишь в том, что она так и не узнала своего Нюрнберга. Нацисты уничтожали людей в концлагерях по этническому признаку, а коммунистические палачи в других концлагерях — по социальному. Одни сжигали истощенных рабским трудом евреев в печах «лагерей смерти», а другие в силу технической отсталости печей не имели, но нашли свой способ – заводили «доходяг», как это описано у Астафьева, в тайгу и бросали там умирать.
«Нацистских пособников» в странах бывшего СССР хотят преследовать власти, у которых на «круглом столе» в Госдуме России, посвященном принятию закона о «длинных руках», говорится, что (невиданное событие в истории русской армии) в «военном коллаборационизме» повинны «1 миллион 200 тысяч людей, которые стали под ружьё». Кроме этого, были и те, кто замешан в «экономическом коллаборационизме», т. е. «на самом деле в 1944–1945 годах были репрессированы, а ныне реабилитируются тысячи людей. Это и духовенство, которое служило, и школьные учителя, которые преподавали …»
Если последнее явление в целом не является необычным для истории оккупированных гитлеровской Германией стран, то
впечатляющие масштабы «военного коллаборационизма» заставляют задуматься о причинах появления такого огромного количества «предателей». И о природе этого самого «советского государства», сумевшего породить такое огромное количество людей, готовых воевать против него с оружием в руках на стороне врага.
Впрочем, рассмотрение истории войны, которую в предвоенные 20 лет коммунистическая диктатура вела против народа, утверждая свое господство, проливает свет на природу этого явления – хоть с чертом в союзе, но скинуть этот ненавистный режим концлагерей.
Страшно озабочены российские власти и тем, чтобы кто-нибудь не посмел объявить преступными «действия стран-участниц антигитлеровской коалиции». Однако среди последней группы стран США и Великобритания вели борьбу за то, чтобы, защитив себя, превратить Германию, Италию, Японию, оккупированные ими страны в либеральные демократии, основанные на политическом плюрализме и частной экономике. А сталинский СССР, вполне разделяя с Гитлером ненависть к либеральным режимам, воевал не только за свое существование, но и за то, чтобы скроить оккупированные им страны по своему образу и подобию. Что и исполнил, захватив в свою орбиту страны Восточной Европы больше чем на сорок лет. И странно было бы ожидать, чтобы карательные органы СССР не занялись на территории захваченных стран привычным делом, которым они занимались в стране происхождения. Нужно полагать, что на Украине или в Прибалтике претензий к Соединенным Штатам или Великобритании не имеется.
Избавиться от исторических претензий к современной России, а также от удушливых попыток российских властей указывать независимым странам, как им жить, можно, только отказавшись от всего наследия коммунизма, превратившись в либеральную демократию, подобную европейским странам.
До тех пор пока в России не будет осознано, что «великая победа» осталась в невозвратном прошлом, а существующее ныне государство правильно связывать не с коммунизмом, но с тем, что было в России до него, жить же нужно, стремясь к будущему, а не цепляясь за прошлое, перемен не будет. Мы так и останемся страной обид на то, что нас нигде не понимают, и разочарований в том, что наши подношения миру не ценят.
