Цивилизация
К концу года одна из крупнейших металлургических компаний России и мира «Северсталь» намерена продать американские активы, сообщила FT. В условиях, когда спрос на металл падает (эти активы преимущественно завязаны на находящийся в тяжелейшем кризисе американский автопром), а по долгам платить надо, деньги важнее.
Источник газеты «Ведомости» утверждает, что дешево продавать активы «Северсталь» не намерена, но в компании готовы на небольшой дисконт к цене покупки, составлявшей $3,7 млрд. При этом FT пишет, что американские активы «Северсталь» согласна продавать как целиком, так и по частям. Два источника газеты утверждают, что «Северсталь» ведет переговоры с бразильскими компаниями, а также с Nucor, ArcelorMittal и Essar.
К слову, менее трех лет назад победа индийского миллиардера Лакшми Миттала над «Северсталью» и ее владельцем Алексеем Мордашовым в борьбе за обладание крупнейшей на тот момент сталелитейной компанией мира Arcelor, зарегистрированной в Люксембурге, трактовалась российскими властями и лично тогдашним президентом Владимиром Путиным как политическая дискриминация России Евросоюзом, как попытка не допустить «великую и могучую державу» к западноевропейским активам. Теперь же «Северсталь», ставшая пионером российской металлургии по скупке западных активов, пытается сбыть их по сходной цене, чтобы расплатиться с гигантскими кредитами. Взятыми в том числе и на покупку этих активов.
Финансовая логика «Северстали», желающей сбыть то, что еще не так давно было предметом ее бизнес-гордости, а заодно политической гордости российских властей, проста и прозрачна.
В 2009 году империи Мордашова нужно погасить и рефинансировать долговые обязательства на $1,9 млрд. Сумма выплат «Северстали» по долговым обязательствам в 2010–2013 годах — порядка $5 млрд. На 31 декабря 2008 года средства компании составляли $2,65 млрд. Нужно искать недостающие деньги в условиях, когда шансов на кредитование в мире в обозримом будущем нет, а в России кредиты будут обусловлены полной и безоговорочной поддержкой российских активов компании.
Тот же Мордашов и в России, возможно, был бы готов расстаться с частью своих активов с дисконтом — продать их дешевле, чем покупал. Но
если в Америке у Мордашова только бизнес и ничего, кроме бизнеса, то в России еще и социальная ответственность вплоть до уголовной. Город Череповец, где расположен главный актив «Северстали», на содержание государству просто так не передашь.
Вот и приходится искать контактов с государством, чтобы на условиях вынужденного государственно-частного партнерства сохранять рабочие места независимо от эффективности производства. Приходится и в условиях кризиса как-то содержать социальную инфраструктуру, которую владельцы «Северстали» получили в нагрузку к прибыльному в докризисные времена металлургическому комбинату.
История с поисками «Северсталью» покупателей на ее американские активы вообще крайне поучительна как для российского бизнеса, так и для российской политики. Активизировавшиеся во второй половине «сытых нулевых» игры России в сверхдержаву не имели под собой никакого реального экономического основания. Крупнейшая компания страны «Газпром» менее чем за год подешевела почти в десять раз.
Экспансия российских компаний на западные рынки, во многом за счет сверхприбылей от продажи сырья и тех же западных кредитных ресурсов, автоматически прекратилась кризисом:
занимать деньги на новые экспансионистские бизнес-проекты стало негде, а собственные предприятия внутри страны стали стремительно проседать в условиях резкого ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры и падения внутреннего спроса. Так что кроткое и вполне рациональное
желание «Северстали» продать с приемлемым дисконтом свои активы в США в некотором смысле является хорошим примером и для российских властей с точки зрения их поведения в мире.
В условиях кризиса и ограниченности собственных возможностей не стоит строить из себя великих и могучих, нужно предусматривать разумный «дисконт» для агрессивной внешнеполитической риторики или геополитической экспансии, которую Россия столь явно обозначила в августе прошлого года в Грузии.
В любом случае ура-патриотический клич «русские идут», активно применявшийся российской пропагандистской машиной в последние годы для демонстрации во многом мнимых достижений России, теперь может смениться тихим признанием «русские уходят».
Это не значит, что Россия никогда не станет мировой экономической сверхдержавой, которой не являлась до нынешнего кризиса и тем более не является сейчас. Это значит, что, пока Россия не создаст действительно мощную и полноценную национальную экономику, живущую не одной только торговлей энергоносителями и оружием, претендовать на роль одного из командиров человечества ей явно преждевременно.
