Цивилизация
Армия российских безработных получает пополнение нового типа. Рабочие места теряют те, кто работал на власть.
Самое интересное в деле Мирзоева и Пташкина, уволенных сотрудников Первого канала, вовсе не схема, с помощью которой от них избавились, и даже не личности самих потерпевших. У нас ли не подобрать «законную» схему увольнения? И мало ли на Первом канале других работников, которые выполнят порученные задания нисколько не хуже тех, которых прогнали?
Изюмина случившегося в другом. Она в том, что потерпевшие протестуют с такой страстью, будто их наниматель — не всемогущее государство, а простой равноудаленный капиталист. Где оно, недавнее благоговение? Эти протесты выражают совершенно новые чувства, проникающие сейчас в толщу чиновников идеологического, административного и хозяйственного профиля.
Все эти люди вдруг ощутили, что жизненная ставка, сделанная ими в начале нулевых, оказалась не такой уж надежной, что готовность выполнить любой приказ перестает быть гарантией преуспеяния. А
вчерашние колесики и винтики режима — вполне вероятные завтрашние безработные.
Безработица у нас никогда не была маленькой. В российской глубинке или, скажем, в северокавказских автономиях, она издавна — массовое явление. Но более удачливые слои наших сограждан, особенно жившие в столицах и особенно те, кто работал на власть, считали, что уж к ним-то это не относится.
И вдруг все изменилось. Изменился даже официальный счет. Вот что сказал Дмитрий Медведев Кириллу Клейменову, экс-коллеге изгнанников с Первого канала: «Если говорить о безработице фактической… то таких по методике, которую подготовил МОТ, около 6 миллионов…» «Это впервые звучит сегодня», — поспешно сообщил публике Клейменов.
На самом деле как раз и не впервые. Росстат давным-давно рассчитывает безработицу по методологии Международной организации труда и публикует эти цифры к сведению всех, кому они интересны. Другое дело, что с казенных экранов об этом действительно помалкивали, сообщая лишь число тех, кто зарегистрирован в службах занятости. А их гораздо меньше. На сегодняшний день — 2 с небольшим миллиона.
Наблюдения над этой учетно-бюрократической цифрой, принимаемой, видимо, всерьез, на днях привели главу Роструда Юрия Герция к приятному выводу: «Тенденция февраля — марта показала, что темпы роста безработицы снижаются. Резкого роста безработицы мы не ожидаем… Думаю, к середине года выйдем на 2,2 млн официально зарегистрированных безработных, что соответствует прогнозу Минздравсоцразвития».
Поздравляя власти с очередным сбывшимся прогнозом, уточним, что
в отличие от безработицы отчетной темпы роста подлинной безработицы как раз и не снижаются: в декабре безработных было 5,8 млн, в январе — 6,1 млн, а в феврале уже 6,4 млн, или 8,5% экономически активных граждан.
При этом потребность в работниках, заявленная работодателями в госучреждения службы занятости, не дотягивала в начале 2009-го даже до 0,9 млн — на четверть меньше, чем год назад.
Но главное даже и не то, что российская безработица резко выросла численно, хотя это и так (в мае прошлого года она составляла только 4,1 млн). За последние месяцы она пришла туда, где ее уже почти забыли.
В середине прошлого года в Москве по методологии МОТ фиксировалось всего 55 тысяч безработных (0,9% городской рабочей силы); в Петербурге — тоже около 55 тысяч (2,0%). В обеих столицах безработица была не просто меньше, чем в среднем по России. Она была там явлением маргинальным.
Прошло полгода, и картина изменилась до неузнаваемости.
Оценить сегодняшнюю реальную безработицу в мегаполисах очень трудно — ее вуалируют множеством способов. Но ясно, что она выросла за полгода во много раз и проникла в самые успешные до недавних пор слои, усвоившие западные стандарты жизни и уверенные, что при любой непогоде власти защитят их благосостояние.
Кадровые чистки, которые сейчас проводят предприятия, работающие на свободный рынок, можно назвать драмой. Но они оборачиваются фарсом, когда перебрасываются на структуры, напрямую обслуживающие власть, особенно идеологические. А именно они для таких операций выглядят сегодня заманчивее прочих, поскольку ни на бюджетах, ни на зарплатах там экономить было не принято, да и кадрами они комплектовались с большим запасом.
Горючий материал копится быстро и кое-где, как видим, уже вспыхивает.
Чувство бытового самосохранения должно бы заставить власть поберечь «своих». Но в том-то и дело, что по-настоящему «своими» для нее являются вовсе не те, кто, используя профессиональные навыки, обслуживают ее и восхваляют.
Всерьез защищены от неприятностей только приближенные к руководящему кругу по дружбе, родству и соседству. Только им и гарантированы рабочие места независимо от их усердия, знаний и способностей. Для остальных подходит очередь убедиться, что благодарность за добросовестную службу по-прежнему не является частью политической культуры нашего властного слоя.
