Цивилизация
История о том, как поссорились Михаил Маратович (Фридман, «Альфа-групп») и Олег Владимирович (Дерипаска, «Базовый элемент»), и как их заставил помириться Дмитрий Анатольевич (Медведев, президент России), может стать знаковой для «царствования» нынешнего главы государства.
Дмитрий Медведев и в своей предвыборной кампании, при всей ее заведомой декоративности и предсказуемости результата, и после прихода к власти постоянно твердил: все правовые споры в России должны решаться в правовом поле. Если хозяйствующие субъекты не идут на мировую, они должны выяснять свои отношения в суде. Как профессиональный юрист, Медведев не может не понимать: если «Альфа-групп» — кризис на дворе или процветание, в данном случае совершенно неважно, — хочет взыскать просроченные долги с «Базового элемента», то как кредитор имеет полное право судиться с недобросовестным заемщиком. В России же эта очевидная коллизия приобрела принципиально иной оборот.
Сначала президент России через несколько месяцев после составления правительством списка системообразующих предприятий, претендующих на господдержку, поинтересовался у куратора списка, первого вице-премьера Игоря Шувалова, получил ли кто помощь и что происходит с этими самыми предприятиями. Словно президенту у нас не докладывают об экономической ситуации в стране. Затем Шувалов пришел к президенту с подробным докладом. И тут Дмитрий Медведев обозначил истинную причину своего интереса к теме: «Пора прекращать корпоративный эгоизм», – заявил он первому вице-премьеру. «Мы не можем жертвовать судьбой целых предприятий, работой многотысячных коллективов для удовлетворения амбиций отдельных кредитных учреждений». По мнению главы государства, организация, «пусть даже имеющая правомерный набор требований, больших или не очень больших», «не должна иметь возможности останавливать работу крупного холдинга».
Невозможно представить себе президента ни одного цивилизованного государства с рыночной экономикой, который считает долговые требования кредиторов «корпоративным эгоизмом», тем самым фактически оправдывая невозврат кредитов.
Так всем, кто следит за темой, сразу стало понятно, что президент, по сути, требует именно от Михаила Фридмана не настаивать на судебном возврате кредитов у Олега Дерипаски, а речь идет именно о судебных исках «Альфы» к «Базэлу». На следующий день после этого спича президент делом подтвердил эту версию: он принял Фридмана. После этой встречи их структуры выпустили совместное заявление в духе известной крыловской басни «Волк на псарне»: «Друзья, к чему весь этот шум, я ваш старинный сват и кум…» Фридман и Дерипаска заявили о своих дружеских отношениях и о готовности договариваться без судов. Между тем, если вдуматься,
президент открыто вмешался в сугубо хозяйственный спор, что являлось сущностной чертой путинской власти.
Спрашивается, почему уход имущества Дерипаски за долги к Фридману должен был автоматически повлечь за собой остановку целых предприятий? Едва ли государство позволило бы Фридману полностью свернуть на них производство, если бы он получил эти активы в свое распоряжение. Опять же, даже если эти предприятия останутся у Дерипаски, ему все равно придется сокращать неэффективные рабочие места, заниматься реструктуризацией неоплатных долгов. А государству, если у Дерипаски не будет возможностей удержать на плаву многочисленные разнопрофильные предприятия, ставшие плодом его бизнес-экспансии, все равно придется спасать их на казенные деньги, дать им умереть или искать других частных инвесторов, готовых разделить это тяжкое бремя.
О том, что все крупные хозяйственные вопросы в России можно решать только через верховную власть, хорошо знают и западные кредиторы.
Неслучайно группа кредиторов Олега Дерипаски написала письмо советнику президента Аркадию Дворковичу с призывом не банкротить бизнес-империю этого олигарха и добивалась встречи с президентом. Понятно, что если бы такое банкротство случилось, западные инвесторы при российском устройстве бизнеса понесли бы крупные потери.
Де-факто Дмитрий Медведев проводил с Олегом Дерипаской и Михаилом Фридманом производственное совещание. Потому что, с одной стороны, у государства есть разнообразные рычаги давления на этих персонажей — от возможности в любой момент отнять этот бизнес до возможности в любой момент сфабриковать дело против любого олигарха. А с другой –
госвласть и бизнес в России настолько повязаны друг с другом, что давно стали частью одной глобальной бизнес-корпорации, переживающей из-за кризиса тяжелые времена.
«Свои люди, сочтемся», — по сути, сказал Фридману и Дерипаске президент России. Те взяли под козырек. Так Дмитрий Медведев нагляднейшим образом продемонстрировал, что, как и Путин, остается президентом «своих людей», а не государства Россия. И преемственность курса на ручное управление крупнейшими бизнесменами со стороны государства пока явно обеспечена.
