Цивилизация
Дмитрий Медведев и Владимир Путин практически одновременно высказались за допустимость уличных акций протеста против власти. Президент в интервью испанским журналистам накануне своего визита в эту страну сказал: «Они (радикальная оппозиция — ред.) могут заявиться выступать где угодно, в том числе и в Кремле, но должны появляться там, где это положено, где проводятся митинги такого рода… Мне представляется, что никто им рты не затыкает, они все, что хотят, все говорят». После чего добавил стандартное кремлевское, что оппозиция — «небольшая группа маргинальных политиков, которая присутствует в любой стране всегда и которая заинтересована в том, чтобы надувать интерес к себе».
Владимир Путин отстоял права оппозиции на акции протеста в дискуссии с активом своей партии.
Во время встречи партийного начальства с Путиным глава исполкома «Единой России» Андрей Воробьев решил похвалиться успешно проведенной акцией единороссов в поддержку президента и правительства 31 января. И одновременно выразил возмущение протестующими оппозиционерами, которые «руководствуются эмоциями и выводят людей на улицу». «Мы считаем, что крайне опасно в это непростое время, когда как никогда нужна консолидация, такое командное отношение к делу, допускать такие проявления», — посетовал премьеру Путину Воробьев. И получил отповедь Путина: «Мы не должны и не будем ограничивать легальные формы протеста — те формы, которые предусмотрены законом. В условиях кризиса, конечно, возрастает желание заявить о себе у всех политических сил — в целом это неплохо. Разумеется, если все это делается в рамках действующего законодательства».
Необходимость организовывать сверху уличных акции в поддержку власти вкупе с итогами первых после начала кризиса региональных и муниципальных выборов, где «Единая Россия» повсеместно получила меньше голосов, чем на докризисных думских выборах декабря 2007 года, вынуждает конструкторов нынешней политической системы вносить в нее хотя бы косметические изменения. Таковыми стали некоторые президентские законопроекты — о равном доступе парламентских партий к СМИ, о сокращении числа членов, необходимых для регистрации партии, о возможности получения партиями, набравшими 5–7% голосов на выборах, 1–2 мандатов в Госдуме при сохранении 7-процентного проходного барьера.
В условиях снижения уровня жизни, роста цен, увеличения числа безработных, усиления социального недовольства властям, хотя бы из чувства самосохранения, приходится задумываться о поиске новой политической стратегии.
Можно и дальше закручивать гайки, но есть риск того, что резьба сорвется и на фоне обвального ухудшения жизни большинства властям просто перестанут подчиняться. Причем в первую очередь та самая согнанная в «Единую Россию» низовая бюрократия. Чтобы этого не допустить, можно самим просверлить «дырочки» в железобетонной вертикали власти и верховной волей вернуть элементы нормального политического процесса. Тем более что режим монолога, в котором привыкла действовать российская власть, подразумевает и монологическую, единоличную ответственность представителей власти за все происходящее в стране. А когда повседневность становится не слишком привлекательной для населения, у власти возникает искушение поделиться ответственностью — хоть с вставляющей ей «палки в колеса» оппозицией, хоть с Америкой, «придумавшей» мировой кризис.
Но доказать всем, что Америка сокращает зарплаты российским рабочим и закрывает градообразующие российские предприятия, весьма затруднительно. Нет у власти и внутренней оппозиции — именно к такой мысли Кремль приучал страну почти все последнее десятилетие. Перекладывать же ответственность на «небольшую группу маргинальных политиков», о которой говорил испанской прессе Медведев, как-то странно. Теперь
оснований для появления несогласных в России все больше, а свалить вину властям, по большому счету, не на кого. Вот и возникает необходимость создать хотя бы видимость (разумеется, контролируемую) легальной политики и заодно попытаться как-то канализировать политический протест.
В любом случае эта очень осторожная, пока лишь на словах демократизация сверху есть очевидное признание того, что действующая модель управления страной и организации политического процесса все хуже согласуется с реальной жизнью.
