Цивилизация
Почему восстала спокойная Греция – туристический рай, страна, где с экономическими показателями все в порядке, а средние доходы населения превышают российские показатели минимум вдвое?
Мир видит телевизионные кадры – горящие магазины и автомобили, бутылки с «коктейлем Молотова», летящие в полицейские кордоны. Видит – и удивляется: чего хотят эти странные ребята с лицами, замотанными шарфами?
Эти ребята – анархисты. После гражданской войны в Испании об этом политическом течении почти позабыли. Да и в Греции «анархисты» — собирательное наименование ультралевых всех мастей; собственно, последователей Бакунина и Кропоткина там немного. А ультралевых в Греции очень много – больше, чем в любой другой европейской стране. Да и в мире разве что Боливия может подать руку Греции в смысле изобилия леваков.
События в Греции продемонстрировали ментальное отличие Греции от остальной Европы. Во Франции, Германии, Великобритании бунтуют в основном представители национальных и религиозных меньшинств, пользуясь беззубостью законов и потворством политиков, желающих получить поддержку выходцев из стран Азии и Африки.
В Греции же молодежным бунтом взорвалась историческая память самого греческого народа.
Греческое общество много десятилетий расколото на крайних консерваторов и левых радикалов, причем расколото на базовом уровне. Нет в Европе больших консерваторов, чем греки: влияние православной церкви, националистические настроения там не имеют аналогов в Старом Свете. Маленькая Греция чувствует себя великой державой, несправедливо оттесненной «юными» и, в общем-то, «варварскими» странами – «нуворишами» (Англией, Францией, США и т. д.) на задворки мировой политики и экономики.
Забытый миром режим «черных полковников» — а это было не так давно, в 1967–74 годах – был поразительной попыткой воссоздания Византии, реакцией на европеизацию. «Черные полковники» объявили православие государственной религией, официальным языком – кафаревусу (архаизированный язык византийского времени), указами утверждали длину юбок и волос для женщин. Атеизм и западная поп-культура (рок-музыка и движение хиппи) считались частью «коммунистического заговора». «Полковники» также попытались уйти от туризма как основного источника доходов, развернув индустриализацию (за шесть лет правления военных доход на душу населения вырос с $700 до $1200, что было по тем временам совсем неплохо – вдвое больше, например, чем в Португалии). «Черных полковников» ненавидел не только Советский Союз и «все прогрессивное человечество» — им отказали в поддержке США, европейские страны свели отношения с режимом до минимума, а скандинавские государства вообще порвали с Грецией отношения и ввели экономические санкции. А вот поддержка полковничьего «византизма» самими греками была очень велика – до тех пор, пока в ноябре 1973-го не произошло кровавое столкновение армии с восставшими студентами Политехникума. Затем «полковники» попытались силой присоединить Кипр и потерпели поражение от турецкой армии. Авторитет военного режима рухнул, и Греция пошла по европейскому пути. Однако
менталитет греков изменился мало: роль «туристического рая» до сих пор раздражает как консерваторов, так и леваков. Нынешний бунт – это в первую очередь бунт против Европы.
Природа любит равновесие, поэтому наряду с консерватизмом в Греции так сильно левачество. Это свойство консервативных обществ: можно вспомнить, с какой яростью в католической Испании республиканцы сжигали церкви и распинали священников. В Колумбии, гордо называющей себя «самой католической страной мира», в годы «Виоленсии», т. е. гражданской войны 1948–53 годов, партизаны сжигали священников заживо.
В Греции левое движение с самого начала было сверхрадикальным. В годы Второй мировой войны греческие партизаны из ЭЛАС – повстанческой армии, созданной коммунистами, – героически сражались против оккупантов, но еще более ожесточенно они бились с некоммунистическими партизанскими отрядами – ЭДЭС (монархистов) и ЭККА (социал-демократов), в конце концов практически истребив тех и других.
Фанатизм руководства КПГ был таков, что даже Сталина они отказались слушаться: главный коммунист мира объяснял греческим товарищам, что их страна включена в западную сферу влияния, что СССР не может оказывать им помощь. «Мы не собираемся из-за вас воевать с Америкой – самой сильной державой мира!» — кричал выведенный из себя Сталин на лидера Компартии Греции Захариадиса. Все было бесполезно. В 1947 году КПГ подняла восстание, вылившееся в трехлетнюю партизанскую войну, которую консервативные силы выиграли с помощью Англии и США. Догматизм греческих коммунистов был таков, что они открыто объявляли о том, что собираются передать населенные славянами территории в Македонии и Фракии Югославии и Болгарии. Это решение вызвало массовый отток этнических греков из партизанских отрядов, но компартия свою точку зрения не изменила. Об упорстве греческих повстанцев свидетельствует такой факт: партизаны сложили оружие в конце 1949 года, но маленькие группы бойцов, отказавшихся сдаться, воевали в горах до 1976 года и сдались только после того, как новые власти объявили их… героями Сопротивления! В 1989 году уже все бывшие партизаны ЭЛАС получили военные пенсии.
Это решение повлекло за собой далеко идущие последствия. Героями были объявлены ультрарадикалы, погрузившие Грецию в пучину братоубийственной войны. И не только они:
студенты Политехникума, взбунтовавшиеся в 1973-м против «черных полковников», также стали героями и мучениками современной, европеизированной Греции. Их считают борцами за свободу и демократию, хотя это страшно далеко от действительности: на баррикады студентов вели сталинисты, маоисты и троцкисты.
Одним из лидеров восстания был преподаватель Александрос Йотопулос – сын секретаря Троцкого, прошедший курс военной подготовки на Кубе.
Его судьба весьма показательна. В 1975-м, уже после падения «черных полковников», он создает подпольную террористическую группировку «17 ноября», выступавшую против объединенной Европы, США, НАТО и мирового империализма. Другая террористическая организация – «Революционная народная борьба» (ELA) – была создана еще в годы диктатуры, но начала террор уже при демократии. Не совершив ничего заметного при «черных полковниках», леваки после их падения убили десятки людей и нанесли огромный ущерб экономике. «17 ноября» уничтожено полицией в 2004 году, но ее место заняли другие левацкие группы, такие как «Революционная борьба» – в условиях официальной героизации бунтарей по-другому быть и не могло.
Пресса справедливо указывает, что
после падения режима «черных полковников» любое применение силы властями считается в Греции преступлением против демократии. С середины 70-х вузовские кампусы в Греции обладают правом экстерриториальности – полиция не имеет права туда входить. Чем леваки и пользуются.
Погибший подросток, из-за чего начался нынешний бунт, участвовал в нападении на полицейских. Парня жалко, но если бунтари нападают на полицию, чем еще это может кончиться?
Политики, пытающиеся «оседлать» восстание, объясняют его причины по-разному. Некоторые ссылаются на угрозу безработицы и «отсутствие социальной справедливости», впрочем, не объясняя, в чем это заключается. Это обычная демагогия: в Греции с социальной справедливостью дела обстоят, пожалуй, лучше, чем в более крупных европейских странах. Более прямолинейные бунтари угрожают сжечь банки и госучреждения: они утверждают, что в стране началась социалистическая революция. Правда, как будет выглядеть социализм греческого образца, не объясняют, действуя по принципу «Главное – ввязаться в драку, а там видно будет».
Воистину не только русский бунт бессмыслен и беспощаден – греческий ничем не лучше. В нем сплелось в единой клубок то, что, казалось бы, несоединимо – протест против превращения Греции в «туристические задворки» Европы, нежелание значительной части молодежи работать официантами и гидами, подсознательный протест консервативного общества против европеизации и мятеж левых радикалов против европейских ценностей. Поддержка бунтарей вполне благополучными слоями общества, несмотря на то, что они-то больше всего страдают от этого безумия – это и есть подсознательные симпатии консерваторов к антиевропеизму, пусть и левацкому.
Греческое восстание – серия жестоких, бессмысленных и деструктивных акций. Может быть, оно заставит власти страны отказаться от героизации сталинистов и троцкистов, пересмотреть невероятную терпимость к погромщикам и бандитам, прикрывающимся громкой революционной фразой.
Не исключено, что в дальнейшем в Греции вновь усилятся правоконсервативные тенденции. Симптоматично, что сегодня более 20% греков идеализируют «черных полковников», а правый «Народный православный призыв» впервые с 1976 года вошел в парламент и сформировал фракцию из 10 депутатов. Правда, поддержка левых пока не уменьшается. Греция остается расколотой. Темных сил, готовых и дальше громить древнюю Элладу, там предостаточно.
