Цивилизация
План спасения экономики в США раздулся до циклопических размеров. А ведь все начиналось с ипотечных кредитов для покупки домов. Семьи открывали кредит, финансовые институты эмитировали облигации, собирали под них деньги и давали его в долг новым домовладельцам. Таким образом, семьи были должны финансовым институтам, а финансовые институты – подписчикам облигаций. Облигация, выпущенная, например, Fiat, имеет за плечами конкретную деятельность, предприятия и станки. Но эти облигации основывались на гораздо более абстрактных вещах, а точнее, на недвижимости миллионов собственников. Эмитенты облигаций размазывали индивидуальный риск, давая деньги в долг тысячам американцев. Если кто-то из них и оказывался некредитоспособным, то остальные продолжали исправно платить. В силу этого облигации считались малорискованными, и деньги под них собирались под проценты более низкие, чем те, которые вынужден был бы платить отдельный заемщик, обращающийся в банк за кредитом. Эта система, в конечном счете, работала на благо заемщиков.
Те, кто покупал облигации с завернутыми в них ипотеками, могли страховаться от возможных рисков, подписывая контракт, позволявший получить обратно деньги в случае неплатежеспособности эмитента. При правильном функционировании американская долговая система не имела «дырок»: финансисты эмитировали облигации, собирали деньги, давали их в кредит по пониженным ставкам и к тому же гарантировали риск через страхование. Такая
«бумажная экономика» работала вполне неплохо. Кризис разразился потому, что деньги начали давать в кредит слишком легко, и потому, что страхователи не делали необходимых гарантийных депозитов. Нынешний крах порожден отвратительным контролем за рисками, а вовсе не неизбежным закатом коррумпированной империи.
Что должны были предпринять министерства финансов и центральные банки, в данном случае в США? Пытаться заткнуть первые дыры, рассчитывая на прочность системы. По мере того как выяснялось, что кризис разрастается, ничего не оставалось, как расширять поле государственной интервенции. Вначале были резко подешевевшие облигации с ипотеками (а потом и потребительскими кредитами). Чем они становятся дешевле, тем больше сокращаются активы финансовых институтов, пассивы превышают активы и система становится неплатежеспособной. Кредиты не выдаются, и экономику заклинивает.
Что делают ФРС и министерство финансов? Во-первых, принимают «плохие» облигации, которые никому не нужны, и взамен выдают гособлигации, которые пользуются спросом. Во-вторых, они могут купить «плохие» облигации, чтобы избежать чрезмерного роста доходности (что удорожает новые облигации, финансирующие ипотеку). В-третьих, можно гарантировать банковские депозиты, блокировав начавшуюся панику. В-четвертых, финансовым институтам выдается капитал. По мере того как долговая система сдувается, масштаб и количество интервенций увеличиваются. На сегодняшний день все четыре метода помощи обошлись в $3 триллиона, а всего было решено ассигновать на эти цели $7,5 триллиона.
Бюджет ФРС раздувается от «плохих» облигаций, а министерства финансов – от эмитируемых им «хороших» бумаг. Стоит заметить, что при этом деньги не печатаются, все происходящее – гигантский круговорот облигаций, объем денежной массы в США с начала кризиса не увеличился.
Превратятся ли все $7,5 триллиона в государственный долг? Нет. Гарантии на банковские депозиты в $1,5 триллиона будут, скорее всего, использованы лишь частично. «Плохие» облигации не все станут мусором, а это еще $4,5 триллиона, капитал, вложенный в рискованные предприятия, кое-что принесет. Похоже, что и рынок согласен с тем, что все не так уж плохо, поскольку долгосрочные облигации США имеют доходность около 4% — весьма скромный показатель. Рынок считает, что спасение экономики, в конце концов, обойдется недорого, или же предполагает, что в будущем экономический рост покроет груз расходов, даже значительных.
Дефицит госбюджета США в 2009 году будет увеличен на $750 миллиардов, которые приплюсуются к существующему дефициту в $450 миллиардов. Получается $1,2 триллиона новых облигаций. Если план спасения экономики закончится возвратом половины «плохих» облигаций, купленных ФРС и министерством финансов, без потерь на гарантиях по депозитам и на вливаниях капитала, то мы получим около $3 триллионов новых облигационных эмиссий. Плюс эмиссия для покрытия увеличения дефицита в $4 триллиона, плюс существующие $10 триллионов долга. Иными словами,
США будут иметь госдолг, как у Италии, порядка 100% ВВП. Система может выдержать без особых сбоев, если стоимость обслуживания долга (т. е. доходность облигаций) не слишком вырастет и если все по-прежнему будут с удовольствием покупать бумаги, номинированные в долларах, считая, что американская валюта не потеряет относительно остальных.
В последнее время из Японии – до недавнего времени основного кредитора США, сейчас переместившегося на второе место после Китая, – доносятся голоса, требующие эмиссии американских гособлигаций, номинированных не в долларах, а в иной валюте, в частности, в йенах. Об этом говорят Кацую Мицуно, главный экономист Mitsubishi Securities, и Эйсуке Сакакибара, ныне просто профессор, а когда-то заместитель министра финансов и могущественный «кукловод» йены. «Государственные ценные бумаги в йенах сократят курсовые риски для японских и китайских покупателей», — заявил Масаки Фукуи, экономист финансовой компании Mizuho. Он считает, что «если опасения относительно американского долга будут продолжать расти, никто не захочет больше его покупать. Номинирование бумаг в другой валюте поможет их размещению».
Это напоминает времена Джимми Картера, когда в 1978 году от американцев требовали эмиссии облигаций в немецких марках и швейцарских франках, так называемые «Картер-бонды». Признак недоверия к доллару, или, как сказал бы генерал де Голль, констатация того обстоятельства, что США пользуются «чрезмерной привилегией», выпуская единственную международную валюту. Облигации в долларах при истечении их срока возмещаются в долларах. Облигации в йенах по истечении срока должны возмещаться в йенах, и курс становится столь же важным, как и доходность самих бумаг. Японский покупатель, наоборот, перестает беспокоиться о курсе и думает только о ставке доходности: если она выше, чем в его собственной стране, то он подписывается на облигации, если нет, то ищет другие пути.
Курс доллара, таким образом, впервые становится проблемой не других стран, а самих американцев. Если США придется эмитировать долговые обязательства в чужой валюте, то им придется ее добывать.
А это возможно только при профиците торгового баланса с другими странами, который, в свою очередь, достигается только систематическим сокращением потребления. Но с политической точки зрения это представляется почти неразрешимой проблемой.
Автор — экономист, обозреватель газеты L'Opinione
