Цивилизация
Начало XXI века принесло первый по-настоящему глобальный финансовый кризис. Газеты всех континентов обсуждают проблемы финансовых рынков, рецессии, безработицы, падения цен на жилье. Россия здесь не исключение. Но практически незамеченным СМИ остается набирающий ход процесс перераспределения собственности. По масштабу он будет сравним с приватизацией начала 90-х годов. Почему?
Нынешний финансовый кризис необычен. Одна из его особенностей в том, что в первую очередь и пока больнее всего он ударил по финансовым магнатам во всем мире. И в нашей стране – тоже.
Население в сентябре еще только узнало о проблемах далекого от него фондового рынка, а российские миллиардеры уже потеряли треть своего состояния. Эти потери из бумажных (падение стоимости принадлежащей им собственности) стали превращаться в реальные. Потому что их состояние оказалось в большей или меньшей степени заложено для получения западных кредитов. «Margin call» стали кошмаром крупных российских предпринимателей и даже госкомпаний.
Ради сохранения контроля предприниматели готовы идти весьма далеко на уступки тем, кто сможет предоставить им деньги. А у кого есть деньги в России в условиях кризиса? Безусловный «король» сегодня – государство. И «процесс пошел»…
Перераспределение частной собственности идет без прямой национализации, но с помощью государственных компаний. Почти всегда – добровольное. По ценам в 4, 10 и даже сотни раз более низким, чем те, по которым собственники бизнеса отказывались его продать еще год назад.
Сделки часто завуалированы кредитными отношениями. Но вспомните «залоговые аукционы» второй половины 90-х годов. Государство ни разу не вернуло предмет залога – нефтяные и другие крупнейшие компании. Называть эти процессы рыночными терминами невозможно, т. к. основной покупатель один и он диктует условия. Слово «передел» точнее описывает суть происходящего.
Возможности перераспределения собственности с участием государства в условиях кризиса весьма обширны, и инструментов для этого используется множество. Наиболее мощный инструмент перераспределения, находящийся в руках правительства, – Внешэкономбанк (ВЭБ). Огромные рычаги влияния на этот процесс есть и в руках Центрального банка России (ЦБР).
Главные события в части начавшегося передела собственности еще впереди. Они связаны с предстоящей девальвацией. Именно она приведет к крупным проблемам банков, строительных компаний, розничных сетей, туроператоров. Многие из них сменят владельцев.
Каждый сам ему приносит и спасибо говорит
Долги российских компаний и банков – почти $500 млрд. Возможностей их рефинансирования у западных кредиторов в связи с финансовым кризисом практически нет. А к погашению в следующем году нужно приготовить $110 млрд. Есть еще и долг этого года (IV квартал – около $40 млрд). Поэтому ускоренно был принят закон о размещении в ВЭБе депозита от Банка России на $50 млрд, предоставлении за его счет кредитов для рефинансирования российских компаний и банков (замещения иностранных займов). На каких же условиях дает кредиты ВЭБ?
Первое, что обращает на себя внимание – это крайне широкие полномочия банка по отношению к своим должникам. Вот наиболее значимые моменты, утвержденные наблюдательным советом ВЭБа:
— залог передается ВЭБу (вполне естественное положение);
— ВЭБ может потребовать практически любого увеличения залога (в том числе залога экспортной выручки заемщика) и предоставления дополнительных гарантий вплоть до поручительства физических лиц (интересно, что под этим имелось в виду?);
— общий размер кредитных сделок с заемщиком (взаимосвязанными заемщиками) не должен превышать $2,5 млрд (максимум вытекает из банковских нормативов и размера капитала ВЭБа, он был превышен сразу же при выдаче кредита компаниям Олега Дерипаски в $4,5 млрд. Как это разрешил наблюдательный совет и почему на это закрыл глаза ЦБР?);
— ВЭБу предоставляется право безакцептного списания средств для погашения кредита с любых счетов заемщика (совершенно фантастическое положение — никогда ни один банк не имеет такого права без решения суда);
— без согласия ВЭБа заемщик не может привлечь кредит или выпустить ценные бумаги (в том числе для выкупа залога у ВЭБа, а даст ли ВЭБ такое согласие?);
— без согласия ВЭБа невозможно продать (заложить и т. п.) имущество в размере более 10% активов заемщика;
— обязательное включение представителей банка, а также кандидатов, рекомендованных им, в органы управления заемщика (в случае с займом для ГМК «Норникель» представитель государства включается в совет директоров не заемщика, а «Норникеля». Причем на высшую должность. Так решил ВЭБ, а заемщику пришлось согласиться).
Западные банки, выдавшие кредиты, имели право требовать увеличения предмета залога (количества акций в залоге) или снижения долга (перечисления денег) заемщика для восстановления баланса между размером выданного кредита и стоимостью залога. В крайнем случае – досрочного погашения кредита, в противном случае банки приобретали права собственности на предмет залога. Это нормальная банковская практика.
Полномочия ВЭБа существенно больше, чем у консорциумов западных банков, прокредитовавших российские компании. Они выходят даже за рамки держателя блокпакета акций, хотя акционером он не становится. И они практически ничем не ограничены.
Захочет ВЭБ – удовлетворится существующим залогом для перефинансирования компаний, захочет – расширит его как угодно далеко. Захочет – даст погасить долг, захочет – не даст. При непогашении долга ВЭБ может забрать залог, а может автоматически списывать деньги со счетов должника.
Вопрос о том, почему должник добровольно соглашается на столь жесткие условия, не стоит. Для должника это последний, единственный способ сохранить хотя бы еще на год (срок кредита ВЭБа – до конца 2009 года) контроль за акциями, оказавшимися в залоге. Правда, при этом он сам попадает под контроль ВЭБа.
Но вот наивный вопрос: зачем ВЭБу такие полномочия? Они, очевидно, выходят за рамки банковской деятельности и открывают простор для принятия «политических» решений о судьбе контрольных пактов акций крупнейших российских предприятий, которые окажутся в распоряжении ВЭБа.
Второй наивный вопрос –
почему мы (российское общество) не знаем, кому и на каких условиях выданы кредиты за счет валютных резервов нашей страны?
ВЭБ не раскрывает эту информацию. Общество пользуется слухами, в лучшем случае сообщениями заемщиков. «Наблюдательный совет одобрил участие Внешэкономбанка в рефинансировании ряда сделок предприятий горнорудной промышленности и микроэлектроники, деятельность которых имеет важное социально-экономическое значение для Российской Федерации, на общую сумму около $2 млрд», — сообщение пресс-службы ВЭБа от 21 ноября 2008 года. Это все, что мы знаем официально о расходовании уже $10 млрд (на 21 ноября). И, похоже, это все, что мы узнаем о расходовании последующих $40 млрд.
И тут возникает третий наивный вопрос: вы думаете, мы узнаем, кому и на каких условиях будет реализован предмет залога? Что же происходит за фасадом из скупых сообщений ВЭБа?
В апреле 2008 года «Русал» Дерипаски приобрел у Прохорова пакет акций ГМК «Норильский никель» в размере 25% плюс 2 акции за $7 млрд и 11% акций «Русала». На эти цели «Русал» взял синдицированный кредит у западных банков в объеме $4,5 млрд, заложив, по некоторым данным, 13% своих акций. С момента заключения сделки стоимость акций «Норникеля» упала более чем вдвое. Financial Times писала, что требования к доплате составляли до $4 млрд. Погасить требования кредиторов удалось, видимо, увеличив предмет залога до 25%. Однако этого не хватило. «Русал» обратился в ВЭБ. Решение ВЭБом было принято оперативно. Теперь акции, которые полгода назад стоили более $14 млрд, были переданы в залог ВЭБу за $4,5 млрд (стоимость пакета, исходя из капитализации «Норникеля» на момент сделки, составляла $3,4 млрд, вероятно, ВЭБ получил дополнительные преимущества – например, место председателя совета директоров «Норникеля»). Заметим, что у «Русала» практически нет шансов выкупить пакет у ВЭБа — он все еще должен по этой сделке Прохорову $2,5 млрд (или 4% акций «Русала»).
Вторая известная сделка ВЭБа. В 2007 году «Альфа-групп» заложила весь свой пакет в «Вымпелкоме» (44%) под два выпуска облигаций, выкупленных лондонским подразделением Deutsche Bank. В конце октября 2008 года из-за снижения котировок «Вымпелкома» возникли условия, позволявшие банку требовать досрочного погашения этих займов. «Альфа» получила кредит в ВЭБе. На конец октября стоимость 44% «Вымпелкома» по ценам Нью-йоркской фондовой биржи составляла более $5 млрд. В конце прошлого года этот пакет стоил более $20 млрд. Он заложен в ВЭБе за $2 млрд.
Как видим, должники в отчаянной ситуации, угрожающей потерей предмета залога. Они сами пришли в ВЭБ и готовы на поистине кабальные условия, чтобы получить рефинансирование иностранных кредитов.
ВЭБ предоставил кредиты и получил в залог стратегические пакеты акций «Норникеля» по ценам вчетверо ниже тех, которые были полгода назад, а «Вымпелкома» – в 10 раз ниже (если сравнивать с ценами декабря прошлого года).
Какие ВЭБ еще получил акции? Общество не знает.
И, кстати, почему мы исходим из того, что будут заложены только российские акции? Например, «ЛУКойл» или Evraz Group, судя по сообщениям прессы, желали найти рефинансирование для своих зарубежных проектов. По сообщениям Evraz Group, 27 ноября 2008 года она получила кредит от ВЭБа $1,8 млрд (это то самое, упомянутое выше «предприятие горнорудной промышленности»).
Кто распоряжается процессом предоставления кредитов ВЭБа? Наблюдательный совет банка. Председателем наблюдательного совета ВЭБа является Владимир Путин.
С миру по нитке
Итак, ВЭБ приобретает крупные пакеты акций компаний через предоставление кредитов за счет валютных резервов Банка России. Получат компании эти залоги обратно или нет – посмотрим через год. Но это – работа «крупными мазками». А есть и инструмент «тонкой настройки». ВЭБу предоставлено 175 млрд рублей из средств Фонда национального благосостояния до конца этого года на «поддержку российского фондового рынка». До 2013 года под 7% годовых. На конец ноября 90 млрд рублей, по сообщениям ВЭБа, уже потрачено.
Деньги эти на рынке видны. Шила в мешке не утаишь. ВЭБ в последнюю пару месяцев крупнейший покупатель на рынке (в большинстве случаев – единственный заметный покупатель вообще). Его покупки делают до четверти дневного оборота. Остальное – перепродажи спекулянтов. Продажи ВЭБу – часто единственная идея, которая царит на рынке.
Госинтервенции всегда видно по скачку объемов и котировок. Они легко прослеживаются по динамике котировок «Газпрома», «Роснефти» и Сбербанка. Какие еще акции скупает ВЭБ? Сначала он скупал только в конце дня и крупными заявками. Затем стал работать тоньше, «размазывать» заявки в течение дня. Возможно, часть заявок была перенесена с «живого рынка» на торговлю сравнительно крупными пакетами акций после закрытия публичных торгов.
ВЭБ не сформулировал публично никакой стратегии скупки акций или облигаций. Ни целевых уровней поддержки рынка, ни круга акций и облигаций, в которые он вкладывает средства, ни временных преференций, ни даже предпочтения рынков акций или облигаций.
По сравнению с этой ситуацией политика Банка России на валютном рынке – образец прозрачности и предсказуемости.
Очередная серия наивных вопросов.
Почему ВЭБу предоставлены средства из Фонда национального благосостояния? Ведь этот фонд создан для финансирования пенсионной реформы. Так передайте эти средства Пенсионному фонду (с разрешением операций на фондовом рынке). Пусть оператором будет тот же ВЭБ. Но акции будут покупаться в собственность Пенсионного фонда. Очевидно, что в перспективе пяти лет стоимость их вырастет в разы. Мы хотели найти способ профинансировать повышение пенсий? Вот он. Но акции скупаются в пользу государства, бюджета.
Что собирается делать ВЭБ с этими акциями? Держать до 2013 года или будет менять структуру портфеля в течение пяти лет? Продавать на рынке (с торможением его будущего роста)? Или крупными пакетами вне рынка? Кому и по какой процедуре? А политика голосования по акциям? Ведь при нынешнем уровне цен на акции у ВЭБа собираются немаленькие доли даже в крупнейших российских компаниях. А в средних могут собраться и контрольные пакеты...
Почему выстроена абсолютно «теневая» политика госинтервенций? Что происходит в этой «тени»? Легко представить себе любую конспирологическую версию типа целевой скупки «под заказ» крупных пактов акций или формирования их в дополнение к полученным в качестве залогов по кредитам ВЭБа.
Еще на один вопрос, на который ответ уже имеется, – кто получит будущий доход от роста фондового рынка через пару лет? Минфин, наконец, решил думать стратегически и сменить в перспективе фиксированную ставку на плавающую. Исходя из доходности индексов, состоящих из ценных бумаг, входящих в сформированный ВЭБом портфель. Т. е. доход от роста курсов акций Минфин все-таки заберет себе, а не оставит его ВЭБу...
Повод для хорошего настроения
Как видим, вопросов по принятым антикризисным мерам пока больше, чем ответов.
Говорят, что во всем мире происходят процессы национализации. Президент Венесуэлы Уго Чавес называет Джорджа Буша «товарищ президент», намекая на социалистический характер антикризисных мероприятий. Буш регулярно оправдывается за это и клянется в верности либеральным идеям. Но если посмотреть внимательнее...
Последний крупный пример – спасение Citigroup. Государство (бюджет и центральный банк) гарантировало его кредиты на колоссальную сумму (более $300 млрд) и передало ему огромные деньги, получив взамен ... только привилегированные акции. Да еще ограничило выплаты дивидендов и бонусов руководству. Условие получения кредитов по «плану Полсона» — резкое сокращение бонусов и выходных пособий топ-менеджерам компаний-получателей средств. Руководитель спасенной страховой компании AIG с некоторых пор должен получать зарплату в размере… $1.
Начальники американского автопрома чуть не лишились кредитов из-за того, что прилетели в Вашингтон на частных самолетах.
А что у нас? Никто не знает о доходах топ-менеджеров компаний и банков, которые «спасаются» за счет налогоплательщиков или валютных резервов Банка России. Никому не приходит в голову ограничивать выплаты дивидендов собственникам. И совсем никто не интересуется привилегированными акциями компаний. Но зато государство в лице высших чиновников получает именно голосующие акции, вводит своих представителей в советы директоров, получает реальный контроль за крупнейшими компаниями и финансовыми потоками. По-моему, совсем не похоже...
И в заключение. Капитализация всего фондового рынка России (ММВБ) на 21 ноября составляла в районе $400–450 млрд. Федеральный бюджет сегодня может купить его целиком – свободных средств на счетах бюджета и в двух фондах для этого как раз хватит. ЦБ может купить его второй раз. Да только кому нужен весь фондовый рынок? Гораздо лучше снимать с него только сливки. Чем не повод для чьего-то хорошего настроения на фоне кризиса?
