Цивилизация
В политически продвинутых кругах растет желание узнать имена героев из числа депутатов разных уровней, голосующих против инициированных Медведевым поправок к Конституции, продлевающих срок правления президента. Желание это по-человечески понятно. В Совете федерации против проголосовал один человек, в Кабардино-Балкарии — целых два. Полное единодушие, таким образом, отсутствует, а это свидетельствует о глубинных демократических инстинктах законодателей. Так же, как популяции животных избегают близкородственных связей ради свежей крови,
популяции политиков в России в этом голосовании инстинктивно (если не впадать в конспирологию)сторонятся абсолютного единогласия. Это, конечно, возможно только на уровне индивидуального голосования — трудно представить себе, чтобы целый субъект федерации выступил диссидентом.
Символический характер голосований «против», в принципе, не является достижением только путинско-медведевских легислатур. И в ельцинские времена голосования парламента по бюджетам, сомнительным кандидатурам премьеров (как в случае с Кириенко в марте-апреле 1998-го) и даже по вопросу об импичменте самому Ельцину (май 1999-го) во многом носили символический характер. Наблюдатели увлеченно анализировали списки и отмечали, кто из железобетонных оппозиционеров слал издалека телеграммы с горячими уверениями в собственной непримиримости и объяснениями причин, по которым никак не может принять участие в волеизъявлении. Но тогда, конечно, накал страстей был выше, публичность политики имела более высокую ценность, а поза депутата — большую ликвидность. Итог оказывался, впрочем, столь же предсказуем.
Быстрота, с которой региональные парламенты взялись за достижение поставленной цели по одобрению конституционного закона, со своей стороны, достойна похвалы не менее чем отсутствие единогласия в таких автономиях, как Кабардино-Балкария. Продление срока для будущего президента на данный момент не является такой уж неотложной задачей, тем более что президентские выборы пока не перенесены с 2012-го, к примеру, на 2009 год. Но чем быстрее политическое сообщество развяжется с нудной процедурой соблюдения законодательных формальностей, тем скорее оно сможет полностью сконцентрироваться на действительно неотложных задачах, диктуемых углубляющимся кризисом.
Социологические опросы, сопровождающие процесс изменения Конституции, между тем, показывают еще меньше единодушия, чем даже голосование местного парламента в Кабардино-Балкарии. Хотят увеличить президентский срок, по замерам разных социологических центров, от 56% до 60% , против выступают — 26–29%. Эти цифры, без сомнения, говорят о нехватке скептиков в законодательной власти. И в общем оправдывают инициативы Медведева по вакцинированию Думы представителями партийных меньшинств.
Ритуальные обряды во славу плюрализма позволят стране и в будущем с чистым сердцем сохранять демократическую символику, ничуть не поступаясь своими суверенными особенностями.
Оппозиция не смогла бы выиграть у Кремля референдум даже в том случае, если бы его проведения можно было бы добиться (а процессуальные особенности конституционного законодательства, как разъяснили специалисты по Основному закону, это исключают). Простое большинство, тем более от простого большинства проголосовавших, было бы обеспечено даже без дополнительных столоверчений на телевидении и вокруг избирательных комиссий.
Единственный по-настоящему неожиданный результат опросов — особенно на фоне того окорота, который президент недавно дал Юрию Лужкову — это данные «Левада-центра» о том, что за возвращение к прямым выборам губернаторов выступили 60% респондентов против 19%. Принцип «хорошего царя и плохих бояр», впрочем, всегда отличался внутренней противоречивостью. Фронда масс по отношению к твердому желанию президента не возвращаться к выборам губернаторов народом — лишнее доказательство тому, что региональным лидерам-долгожителям не стоит будить спящую собаку.
И все же триумфальное шествие конституционных поправок по российским землям не стоит трактовать, как историческое событие.
Да, Конституция утеряла неприкосновенность, за которую несколькими годами ранее так ратовал Владимир Путин. Но надо согласиться, что это является лишь символическим закреплением высокой адаптивности права как такового к нуждам текущего момента — даже к маленьким, заметим, нуждам.
