Цивилизация
Так получилось, что первая послевыборная речь Барака Обамы и первое президентское послание Дмитрия Медведева прозвучали в один день. Сравнения напрашивались сами собой — по крайней мере, у нас. И наши комментаторы не ленились сравнивать и острить.
Что же до внешнего мира, то победной риторике Обамы сочувственно внимали сотни миллионов, а из речи Медведева цитировались, и, как правило, с неодобрением, лишь места о спецмероприятиях, касающихся ПРО в Европе.
Оба президента, и российский, и новоизбранный американский, достаточно нестандартно смотрятся на своих постах.
Обама на редкость молод для лидера великой державы, Медведев еще на четыре года младше. Оба интеллектуалы, и оба юристы по первой профессии. Оба сделали стремительную карьеру. И несколько лет назад мало кто поверил бы, что тот или другой имеет шансы возглавить свою страну.
При всем этом в их речах выражается абсолютно разный взгляд на мир и разный подход к политике, хотя текстуальных совпадений у них больше, чем можно было бы думать.
И тот и другой многократно взывали к народу и чувству патриотизма. И тот и другой отдали дань популистскому лукавству. Каждый в духе местных традиций, разумеется. Медведев в послании, зачитанном главным должностным лицам, бичевал нашу бюрократию. Обама в своей чикагской речи в прочувствованных выражениях взывал к американской мечте.
Российский президент полтора десятка раз употребил слово «свобода» и почти так же часто упоминал о «демократии» и «справедливости». Глава американцев нажимал на «возможности» и «надежды». Оба не очень детально, но категорично обещали справиться с кризисом. Оба призвали к обновлению и переменам.
Вот только Обама обращался к полусотне миллионов голосовавших за него избирателей, а Медведев — к тысяче депутатов, губернаторов и высших чиновников.
Когда Обама раз за разом повторял «мы», «нам», «наше восхождение», «наши задачи», то независимо от того, насколько искренне он это говорил, его слушатели верили: «мы» — это народ, граждане США. Это именно к гражданам, к рядовым людям взывает новый лидер. Именно у них сейчас «шанс осуществить перемены». И слова, что «этого не произойдет без вас», казались им чем-то самим собою разумеющимся.
Сказать в Кремле: «Без вас этого не произойдет», — Дмитрий Медведев не мог даже своей избранной публике. Ведь и такой круг был бы для этих слов слишком широк. Решения у нас принимаются гораздо меньшим числом людей.
Многократно повторенное им «мы» означало: «мы, власть». И лишь в качестве объекта патерналистских попечений в его речи раз за разом возникали граждане, которым под крылом государства не следовало тревожиться ни за заработки, ни за пенсии, ни за денежные вклады. Обо всем государство позаботится без них.
Собственное мнение рядового человека (в отличие от его абстрактных «прав и свобод») наверху определенно не собираются брать в расчет.
Очередная реформа политической системы во всех своих пунктах клонится к тому, чтобы даже нынешнее, предельно скромное участие простых людей в официальной политике урезать еще больше.
Чтобы они реже могли голосовать на выборах президента или депутатов. Или чтобы избранные ими мэры еще проще, чем до сих пор, увольнялись с должностей безо всякого согласия избирателей.
Все либеральные (или могущие выглядеть таковыми) поблажки клонятся лишь к более мягкому обхождению начальства с подданными — например, со стороны судов. Или обращены не к рядовым людям, а к различным верхушечным группам.
Например, партийным командам, «получившим от 5 до 7 процентов голосов», обещаны «1–2 депутатских мандата». При такой прямо-таки аптекарской точности цифр мгновенно возникают догадки, о какой именно партии идет речь, и даже о том, каким персонально лицам приготовлены эти мандаты. Впрочем, даже и на этом участке прописаны далеко не только льготы. «В закон о партиях надо внести поправки, обязывающие производить ротации руководящего партийного аппарата, согласно которым одно и то же лицо не может занимать… должность… дольше определенного срока…»
Как знать, возможно, и Обама с удовольствием учинил бы «ротацию» руководящего состава Республиканской партии США. Но даже и мысль узаконить эту процедуру ему не придет в голову — не поймут, мягко говоря. А то, что у нас высшая власть властвует и над партиями, большинством воспринимается вполне нормально, и уже объявились партийцы-старожилы, оповестившие публику о согласии уйти на пенсию.
Технократический подход ко всем сферам жизни — это не только стержень президентского послания, это и способ мышления всего нашего высшего руководящего круга. Только на самом верху все знают и все решают.
Поэтому политики нет — есть управление. Каждому губернатору, каждому бизнесмену и каждой партии указано место в строю, которое не рекомендовано покидать.
А стране в целом предписана «концепция четырех И — институты, инвестиции, инфраструктура, инновации. Такой подход закреплен в… концепции развития до 2020 года. Реализовать его нужно в полном объеме. Добавив к нему… пятую составляющую — интеллект». Так что все на много лет вперед решено и расставлено по полочкам, места для несогласия нет. Даже и просто для инициативы, которая отвлеченным порядком приветствуется, а по факту проявления наказуется.
Такова технократическая схема, в которую, разумеется, жизнь никогда не умещалась раньше и никогда не уместится впредь. Можно добавить, что и демократическая или, если угодно, популистская схема тоже никогда не могла целиком подчинить себе течение жизни. Впрочем, это понимает и новый глава Америки: «Есть масса людей, не согласных с теми решениями и курсом, которые я буду принимать и проводить на посту президента».
В любой стране и в любые времена не все действия ответственного правительства нравятся большинству и не все его решения диктуются снизу. Но то, что свобода лучше, чем несвобода, а значит, и демократия лучше, чем технократия, знает и Дмитрий Медведев. Всем известно, что он это знает.
