Цивилизация
То, что любая война, даже если она пятидневная, имеет многолетние последствия – вещь достаточно очевидная. Более того, завершение военной операции в Южной Осетии не означает, что закончилось противостояние идеологическое, информационно-политическое и дипломатическое. Напротив, соответствующая война нервов, переговоров, саммитов и резолюций в самом разгаре.
Как обсуждение международных последствий признания независимости Южной Осетии и Абхазии, так и ежедневная практика проведения в жизнь новых внешнеполитических принципов российской политики составляют главный нерв российской общественной жизни и занимают львиную долю рабочего времени руководителей страны. Ситуация естественная и, учитывая объем новых внешнеполитических вызовов и задач, продлится она еще достаточно долго. Тем не менее
для оценки уже не внешних, а внутриполитических последствий августа принципиальное значение имеет ответ на вопрос, когда, как и куда Россия и ее руководство начнут возвращаться с войны.
Возвращаться к обсуждению перспектив политического и социально-экономического развития страны, которое было отставлено в сторону из-за чрезвычайных обстоятельств. Возвращаться, совмещая это с интенсивными внешнеполитическими действиями. Заодно, кстати, будет понятно, в какой степени система политических институтов и ручного управления ими способна эффективно работать в режиме одновременной работы на нескольких сложных и приоритетных политических площадках.
Это возвращение будет гвоздем политической повестки дня в ближайшие месяцы. Сегодня можно сказать одно: нельзя вернуться «на круги своя», к той же точке, к той же ситуации, которая была в начале летнего сезона.
Тогда многие говорили о том, что для прорыва властью и обществом в направлении модернизационного и инновационного развития страны, для начала конкретных действий в этом направлении должен случиться некий кризис. До экономического кризиса, несмотря на накопление различных проблем, мы пока еще не дожили. Но форс-мажор иного, военно-политического рода случился. И, собственно,
главным следствием августа можно считать то, что произошедший политический сдвиг делает невозможным сохранение инерционного сценария развития.
На словах по инерционному пути никто идти и не собирался. Но на деле, на фоне последних тучных лет и расцвета потребительского общества критической массы желающих впрягаться в эти самые инновации не набиралось.
Теперь же, когда инерционное плавание – точно не наш вид спорта, ситуация может оказаться даже более неоднозначной. Если раньше проблема была в недостатке воли плыть против течения, то теперь воля есть, но есть и множество политических возможностей для движения в самых разнообразных и противоположных направлениях.
С одной стороны,
у укрепившегося и доказавшего в ходе кризиса свою дееспособность тандема Медведев — Путин есть возможности для существенного продвижения модернизационной стратегии.
Хотя если это произойдет, авторитарная составляющая будет более чем раньше выражена в этой «модернизации сверху».
С другой стороны, вероятен «мобилизационный поворот». Он будет сопровождаться ростом соответствующих госрасходов, переоценкой и пересмотром с учетом новой ситуации планов отдельных реформ в экономической и социальной сфере, а главное, притормаживанием или даже отказом на среднесрочную перспективу от институциональных преобразований. Этот вариант развития событий базируется на тезисе о том, что с войны возвращаться и не надо, а модернизационные задачи могут подождать до лучших времен.
Надо полагать, что и среди элиты, и в обществе найдется немало сторонников таких идей. И уж точно многим греет душу, что по сравнению с июлем, когда Дмитрий Медведев упоминал о борьбе с коррупцией и совершенствовании судебной системы порядка 150 и 80 раз соответственно (если считать по сообщениям информагентств), в августе это были случайные разовые упоминания. То же самое с инновациями, о которых в августе президент вспомнил лишь 4 раза (в июле – около 40 раз).
Статистика словесных намерений власти, конечно, показатель весьма условный. Как гласит восточная мудрость, «сколько ни говори халва, во рту слаще не станет». Но, с другой-то стороны,
участники нашего властного тандема много раз убедительно доказывали, что в отечественной политике подача сигналов – будь то дружеское подмигивание или показательная порка – является важнейшим инструментом управления.
Пока сигналов власти – что словами, что действиями – о возвращении к серьезному обсуждению внутриполитической повестки дня и планов модернизации почти нет. Или их, по крайней мере, недостаточно. Возможно, решено подождать до октября, до оглашения ежегодного послания Дмитрия Медведева. Но следует ли в нынешних условиях так долго держать паузу и подвешивать ситуацию – большой вопрос.
Что же до первого президентского послания Медведева, то оно, конечно, может стать главной в наступающей осени и в наступившей новой политической эпохе программной декларацией возвращения к стратегии модернизации. Или «принуждения страны к модернизации». Учитывая не только нынешнюю ситуацию в элите и обществе, но и эволюцию политического стиля Дмитрия Медведева, такая формулировка сегодня, возможно, лучше всего отражает то, что будет скоро происходить в российской политике.
Автор – заместитель директора Института социальных систем при МГУ имени Ломоносова
