Цивилизация
Чем бы и когда бы ни закончилась военная операция, названная президентом Медведевым «операцией по принуждению грузинской стороны к миру» в Южной Осетии, совершенно очевидно, что события последних двух дней уже оказали влияние на внутреннюю политику России и внутриполитические расклады.
Впервые за почти 100 дней президентства Дмитрий Медведев был поставлен в ситуацию, вынудившую его сделать очевидный выбор и открыть, или, если угодно, изобразить политическое лицо.
Действия грузинского президента Саакашвили «по наведению конституционного порядка в Южной Осетии» заставили российского президента Медведева не только сказать некие ритуальные слова, но и предпринять конкретные действия – отдать приказ о начале силовой операции.
То, что жесткая реакция была запоздалой и полдня пятницы, когда грузинская сторона весьма успешно наводила конституционный порядок, фактически взяв Цхинвали, российские власти ограничивались исключительно дипломатическими жестами и заявлениями; то, что медведевские приказы последовали уже после того, как истерические настроения среди российских обывателей, если судить по телевизионным репортажам, интернету и просто уличным разговорам, достигли весьма высокого градуса, и даже
то, что первое жесткое слово сказал вовсе не Медведев, а, как всегда, Путин – теперь уже не имеет особого значения.
Никакой – в смысле трудно поддающийся внятной характеристике и четкой классификации — Медведев впервые недвусмысленно выразил свою волю. Причем, поскольку эта воля верховного главнокомандующего немедленно вылилась в конкретные действия конкретных армейских соединений, трактовать слова президента, в отличие от прочих его в немалом количестве за три месяца наговоренных слов, можно только и совершенно однозначно. Никаких намеков и подмигиваний, никаких – он совсем не то имел в виду, никаких элегантных, но вполне бессмысленных словесных конструкций типа «страны правового нигилизма», никаких непонятно к кому обращенных просторечий – «не надо кошмарить»! Все предельно ясно – и кто, и кого, и как кошмарить. И ответственность за все последствия проговоренных слов и отданных приказов нести будет именно Дмитрий Анатольевич Медведев, персонально.
При этом говорить, что повторяется ситуация 1999 года, когда начавший вторую чеченскую войну очередной ельцинский премьер и очередной его невыразительный кандидат в преемники Владимир Путин в одночасье стал популярным «силовым» лидером, наверное, преждевременно.
Хотя после вчерашнего решения именно «силовой», а не либеральный вариант медведевского царствования выглядит более вероятным.
И потому, что Медведев предпочел дальнейшим дипломатическим увещеваниям Грузии военную операцию (пусть даже это был не его, а надиктованное Путиным решение). И потому, что это решение сразу усилило силовое крыло властной элиты (правда, в данном случае с большой долей вероятности речь идет не о путинских силовиках, то есть спецслужбистах, а о военных). И потому, что реакция западного мира (в частности, ночное требование Кондолизы Райс вывести российские войска из зоны конфликта) по большей части и дальше будет негативной. И потому, что войну, как показывает опыт последних 20 лет не только России, но и некоторых других постсоветских республик, легко начать, но невероятно трудно закончить. И чем дальше и дольше будет увязать Россия в очередной силовой операции, тем менее вероятным будет становиться возврат к мирному языку не только во внешних, но и во внутренних делах. И потому, что образ президента-«сильного мужика» приятнее широким народным массам. И война – даже не маленькая и однозначно победоносная — с воспринимаемой россиянами, если судить по соцопросам, как едва ли не самой враждебной России страной – резко поднимет рейтинг Медведева. А вернее сказать, сделает ему его собственный, не отраженный от путинского рейтинг. Потом,
править в стиле а-ля Путин в уже привыкшей «к сильной руке» Россией проще, чем встряхнуть эту самую страну. Чем фактически снова ломать ее через колено – всех разом от проворовавшихся и бесконтрольных элит до погрязшего в бесправии народа.
Проще паразитировать на убогой идеологии «России, встающей с колен» и пока еще полным потоком идущих в страну с ненавистного Запада нефтедолларах.
Ведь оттепель, в мечтательных разговорах о которой сточили языки немногочисленные, надо признать, либерально настроенные граждане, — это вовсе не допуск оппозиционных деятелей на государственные телеканалы с речами о демократических ценностях. Это не увольнение наиболее одиозных чиновников и политиков с заменой их на новых людей. Это тяжелые и сложные реформы, это ревизия всего не только путинского, но в значительной степени и ельцинского наследства. Это поиск нового российского «я» в сильно изменившемся даже с 90-х годов мире.
Все это задачи такой сложности, что даже чтобы приступить к их решению, требуется недюжинная воля. И
для Медведева, чья воля неожиданно прорезалась вчера, возможно, не по самому подходящему для либерального реформатора поводу, это путь пока не заказан.
В конце концов, железная реформ-леди Маргарет Тэтчер начала свое правлении с войны за Фолклендские острова и слов «Берегитесь, Британия стреляет!».
Вчера Медведев начал стрелять и править. Чем закончится эта стрельба, теперь уже начало зависеть и от него самого.
