Цивилизация
Несколько эффектно сформулированных фраз могут стоить дороже самых длинных программных речей. И в прямом, и в переносном смысле. Путинская критика отлилась холдингу «Мечел» потерей 5 миллиардов долларов капитализации всего за несколько часов. Но даже и это — почти мелочь по сравнению с теми ключевыми идеями, которые сознательно или невзначай обнародовал премьер, когда заочно разносил находящегося в больнице главного мечеловского акционера Игоря Зюзина.
Сам по себе публичный разнос подчиненных – это старинный советский управленческий жанр, этакий признак «сильного руководителя», удобный уже тем, что не требует ни компетентности, ни кропотливого вникания в реальные проблемы.
Этот стиль был реставрирован премьерами Фрадковым и Зубковым, и в их исполнении носил несколько пародийный характер. Но с тех пор, как его принял на вооружение их влиятельный преемник, улыбаться уже никому не приходит в голову. На нижегородском металлургическом совещании все это демонстрировалось с нарочитой наглядностью. Приглашенным капитанам промышленности указали на их место. Если хотят, пусть мечтают в узком кругу о желательности послаблений и о гарантиях собственности. Какие собственники? Большой бизнес – часть вертикали, а большие бизнесмены – подчиненные, у которых есть начальник.
Если урок, преподанный непонятливым олигархам в начале десятилетия, уже забылся, придется повторить пройденное на примере «Мечела».
Кстати, урок преподан не одним бизнесменам. «Разобраться, что тут происходит», Путин предложил не только подчиненной ему Федеральной антимонопольной службе, но «может быть, даже и Следственному комитету». По некоторым сообщениям, и сами компрометирующие сведения об импортных операциях «Мечела» премьеру поставляла ФСБ.
Между тем, и по закону, и по традиции, силовыми и правоохранительными ведомствами ведает у нас не глава правительства, а президент. О том, что сейчас это не совсем так, или даже совсем не так – более или менее известно. Однако впервые Путин, пусть и ненароком, но вполне внятно и публично напомнил Медведеву об этом факте. Медведев, кстати, на тему ситуации вокруг «Мечела» пока не сказал ни слова.
Попутно премьер рассказал и о нескольких своих ключевых экономических идеях. Например, о принципиальном пренебрежении интересами российских фирм на внешних рынках – если, конечно, эти фирмы не на особом счету.
Путин не мог не знать, что цена каждого его слова о любом российском «хозяйствующем субъекте» гораздо выше самых строгих декламаций премьеров и президентов из тех стран, где собственность отделена от власти.
Он заведомо предвидел: его угрожающие пассажи – это сокрушительный удар по международной репутации «Мечела», что котировки его рухнут, что планы размещения акций рассыплются, однако сказал то, что сказал.
И сверх того, подтвердил верность бессмысленным рецептам борьбы с инфляцией, разгоняемой нашим правительством под его же председательством. Ведь официальной темой нижегородского совещания как раз и была дороговизна в металлургической и угольной отраслях, а официальным рецептом ее лечения – принуждение производителей металла и кокса к заключению неких долгосрочных контрактов с их потребителями. А попросту – к замораживанию цен, каковое за последний год уже успело провалиться на всех участках, где его пытались внедрить.
Один из промахов «Мечела» вроде бы в том и состоит, что он буквально до последнего дня тянул с присоединением к этим контрактам. Тот факт, что под удар антимонопольной службы попало именно то предприятие, которое уклонялось от участия в соглашениях монопольного характера, выглядело бы курьезом где угодно. Но только не у нас.
Кстати, о реальных мечеловских провинностях – не поведенческих, а юридических – премьер сказал гораздо менее конкретно, чем о планируемых карах.
Вот она, эта загадочная фраза. «В первом квартале текущего года компания продавала сырье за границу по ценам в два раза ниже рыночных, а значит, и мировых. А маржа где, в виде налогов для государства?»
Из разъяснений полуответственных лиц, а также из полуофициальных утечек информации следует, что речь идет об экспорте коксующегося угля, будто бы осуществленном ради оптимизации налогообложения через аффилированные офшорные фирмы. Может, и в самом деле, в виду имеется именно это.
Поскольку тональность путинских слов была грозной, то само собою понятно, что и предполагаемые обвинения грозны не меньше. А что может быть суровее, чем намек на схемы, вмененные в свое время Ходорковскому?
Но поскольку власти так прозрачно намекают на дело ЮКОСа, то стоит вспомнить, что реальная вина бывших его владельцев не совсем совпадала с той, за которую их отправили в дальние края.
Может, и у «Мечела» есть какие-то, невидимые постороннему глазу, но очень конкретные провинности?
Металлургия находится в ведении вице-премьера Игоря Сечина, управленческие приоритеты которого, возможно, не так уж изменились за пять послеюкосовских лет, и Путин вполне мог посчитаться с его советами. Говорят, к тому же, и об интересе к отдельным предприятиям группы «Мечел» со стороны отдельных предприятий госкорпорации «Ростехнологии». Если это не выдумка, то объяснение ситуации резко упрощается.
И наконец, официальный поставщик «черных меток» Олег Митволь сразу же сообщил, что еще в прошлом году в результате совместных проверок Росприроднадзора, Ростехнадзора и ГУВД раскрылось, что «Мечелом» «на участке, который им не принадлежал, добыто 1 млн 123 тысяч тонн угля почти на 1 млрд руб».
Так что все приметы начавшейся охоты налицо. Впрочем, оптимисты высказываются в том смысле, что отеческая рука высоко поднимается да не больно бьет, и у «Мечела» есть еще реальные шансы уцелеть – при условии, что впредь будет безупречен: нижайше попросит прощения, уплатит штрафы, какие назначат, поторгует своей продукцией себе в убыток, а если скажут, то честно поделится активами.
Хорошим знаком для главы холдинга Игоря Зюзина будет приезд премьера Владимира Путина на сегодняшнюю игру баскетбольных сборных России и Латвии на открывающемся в Москве турнире «Кубок Мечела». И напротив - дурным , если ранее собиравшийся поболеть за наших баскетболистов Путин в УСК ЦСКА не приедет.
Впрочем, по сравнению с временами «эффективного менеджера», по прихоти которого упразднялись и целые науки, и проштрафившиеся отрасли, не говоря уже о надоевших кадрах, путинские разносы бизнесу вполне терпимы. Правда, это совершенно нестерпимо в стране, которая, устами своих лидеров, претендует занять почетное место среди передовых держав XXI века.
