Цивилизация
90 лет назад в подвале екатеринбургского дома Ипатьева были расстреляны император Николай II, императрица Александра Федоровна, пятеро их детей: Ольга (22 года), Татьяна (21 год), Мария (19 лет), Анастасия (17 лет) и Алексей (13 лет), — лейб-медик Е.С.Боткин и трое слуг: А.Е.Трупп, И.М.Харитонов и А.С.Демидова.
Этот расстрел нельзя поставить в один ряд с революционными казнями монархов, известными в европейской истории.
В Европе казни обычно предшествовал суд, и даже в рамках этого суда неизбежно возникал вопрос, а имеют ли право судить монарха низвергшие его подданные?
И если в Англии (1649 год) этот вопрос задал сам подсудимый – Карл I, которого еще можно считать необъективным в данном случае, то во французском Конвенте (1792–1793 годы) тот же вопрос сформулировал убежденный республиканец Кондорсе.
Даже такой, революционный, едва ли законный суд выносил смертный приговор лично монарху; приговор этот объявлялся публично; казнь происходила на городской площади на глазах народной толпы; монарх в последние минуты жизни обращался к народу с последним словом.
В России суда над императором не было. Работала, правда, Чрезвычайная следственная комиссия, созданная Временным правительством для расследования «преступлений старого режима». Впоследствии материалы, собранные комиссией, были изданы в семи томах. Но никаких «преступлений» найдено не было. Зато обнаружилась неприглядная картина деятельности некоторых «всероссийских имен» (в частности, А.И.Гучков рассказал на допросе о своей попытке государственного переворота в военное время).
Судить императора было не только не за что, но и некому. Законность власти и Временного правительства, и большевиков до сих пор с немалыми основаниями ставится под сомнение.
Учредительное собрание было разогнано большевиками. Решение о расстреле Николая и его семьи было принято Уралсоветом в составе нескольких человек.
Уралсовет материалов Чрезвычайной следственной комиссии, разумеется, в глаза не видел. Николай II был приговорен к расстрелу не «за что», а «почему». Как впоследствии объяснялось, потому что: 1) белые могли со дня на день взять Екатеринбург и освободить императора; 2) царская семья была «готова к побегу»; 3) местные рабочие на митингах требовали кончать с императором, угрожая в противном случае разнести Уралсовет «по щепочкам».
Очевидно, семья была расстреляна потому, что любой ее член мог стать «контрреволюционным знаменем», Боткин и слуги – чтобы не оставлять свидетелей.
В первые годы Советской власти утверждалось, что с царской семьей расстреляны «домашний доктор», «дядька наследника» и «бывшая принцесса фрейлина». Это не совсем верно: «домашним доктором» назван лейб-медик Боткин, «дядькой» именуется лакей Трупп, «принцессой фрейлиной» — горничная Демидова, а повар Харитонов и вовсе не упомянут. Как по душе большевикам громкие титулы! Не могли ведь они признать, что для укрепления своей власти убили простых людей! Они отпустили только поваренка, девятилетнего мальчика Леонида Седнева, но спустя много лет (в 1942 году) расстреляли и его.
Законному суду, конечно, убирать свидетелей было бы незачем. Законный приговор не был бы приведен в исполнение ночью, в подвале, под шум моторов в качестве глушителя.
По закону не уничтожались бы тела убитых огнем и серной кислотой в попытке замести следы преступления (как сказал руководивший расследованием этого убийства генерал М.К.Дитерихс, чекисты боялись «даже пепла» этих людей).
Впоследствии исполнители утверждали, что уничтожали тела, не желая оставлять контрреволюционерам «чудотворные мощи». Но в ту страшную ночь им едва ли могло прийти в голову, что когда-нибудь все убитые ими в подвале дома Ипатьева будут причислены к лику святых. В ту ночь была другая забота: скрыть преступление от мира. Власть Советов держалась на волоске, боялись народного гнева. Недаром уральский комиссар снабжения П.Л.Войков говорил: «Мир никогда не узнает, что мы сделали с ними!» И ведь действительно, уже дважды производилось следствие по этому делу: первое — в 1918–1924 годах, второе — в 1993–1998 годах — непосредственно сейчас продолжается еще один этап расследования, начатый в 2007 году. К расследованию привлекли археологов и генетиков, но выводы следствия пока подвергаются сомнению со стороны ряда специалистов.
Так же не «за что», а «почему» были уничтожены большевиками и многие другие члены императорской фамилии. Тем же летом 1918 года в Перми чекисты убили великого князя Михаила Александровича, в Алапаевске – великую княгиню Елизавету Федоровну, великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина (27 лет) и Игоря (24 года) Константиновичей и князя Палей (21 год). Через полгода в Петрограде были расстреляны еще четыре великих князя.
Советские историки потом утверждали, что убить императора и его родственников было необходимо, так как в противном случае их могли освободить войска белой армии. Напрасно беспокоились: белые и не ставили своей целью восстановление монархии.
Современный историк В.Е.Шамбаров полагает даже, что если бы белые успели взять Екатеринбург до расстрела царской семьи, то «Романовых могло ждать лишь новое заключение или высылка».
Не стоит забывать, что Николай II отрекся от престола в марте 1917 года по настоятельным просьбам своих же генералов (один из которых приходился ему дядей). Что в дни тобольской ссылки царская семья оказалась в таком безденежье, что начальник охраны полковник Е.С.Кобылинский ходил по городу и просил для царя денег у местных купцов. Что единственное серьезное предложение устроить побег оказалось провокацией чекистов. Увы, Николай II был непопулярен в те годы.
Троцкий впоследствии давал другое объяснение цареубийству: нужно было не только «лишить надежды врага», но и «встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель».
Это объяснение буквально перекликается с методами действия «бесов» Достоевского: связать революционную организацию кровью, пролитой ее членами для общего дела, «как одним узлом». «Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать». Именно после расстрела царской семьи у большевиков не осталось пути назад.
Вместе с тем, именно Николай II и его семья были первыми жертвами террора, который приобрел ужасный, небывалый размах в Советской России. Эхо екатеринбургских выстрелов разнеслось по всей стране и не смолкало больше полувека. А правило преследовать людей, вся вина которых заключается в родстве с лицом, враждебным большевикам, вскоре было оформлено в виде знаменитой литерной статьи «ЧС» — член семьи репрессированного.
Бесчеловечный характер советской власти был виден уже тогда, в 1918 году. Цареубийство было своеобразным знаком, одним из тех плодов, по которым узнается худое древо. Еще было не поздно опомниться и вместе с добровольческой армией выступить против большевиков. Еще не глубоко проник коммунистический яд в жилы России, еще можно было бороться и победить. Но, увы, мы сделали другой выбор. Чем это для нас обернулось – известно.
А сейчас на месте расстрела царской семьи стоит Храм-на-Крови. В урочище «Ганина Яма», где чекисты когда-то пытались уничтожить тела Царственных Страстотерпцев, теперь построен деревянный монастырь, удивительный уголок Святой Руси. Николай II, его супруга и дети, а также Великая Княгиня Елизавета Федоровна причислены к лику святых. О них написаны десятки книг, сняты фильмы, им ставят памятники. Но все это проходит как-то мимо нас, мимо нашего сознания.
Как говорят составители сборника «Чудеса Царственных Мучеников», «собирать камни Ипатьевского дома труднее, чем было их разбрасывать».
Возможно, потому, что мы так и остались при своем выборе, сделанном в 1918 году. Между тем, время идет, и Россия с каждым годом все дальше отдаляется от своего старинного, истинного облика. Вернуться (если вообще нужно возвращаться) становится все труднее.
Автор – историк, автор книги «Великий магистр революции»
