Цивилизация
Через несколько дней парламент Саудовской Аравии (шура) начнет обсуждать предложение заместителя председателя комиссии по предприятиям общественной пользы Салима бин Рашида аль-Марри, стоит ли сокращать поставки нефти остальному миру, чтобы растянуть на более долгое время свои запасы? По мнению газеты «Аль-Рияд», «аль-Марри попытается убедить депутатов, что производство должно быть привязано к потребностям саудовцев, а не потребителей других стран». Аль-Марри считает, что
«сокращение производства нефти — хорошая инвестиция, поскольку цена будет только расти».
Почти одновременно глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил, что в «обозримой перспективе» цена нефти превысит $250 за баррель и цена газа тоже будет только расти, и если кто-то хочет его покупать, то пусть имеет это в виду. Если бы Миллер был брокером, то можно было бы подумать, что он специально «гонит волну», чтобы привлечь инвесторов в сырьевой сектор. Но Миллер торгует газом на основе долгосрочных контрактов, и поэтому если он «гонит волну» с ценой на нефть, то, значит, он считает, что высокие цены устоятся и, следовательно, увеличится спрос на газ.
Когда оба крупнейших производителя энергоресурсов одновременно делают такие заявления, становится страшно и воображение начинает рисовать картину будущего, где автомобили гниют на обочинах, все передвигаются на ослах, читают при свечах и стучат зубами зимой, в то время как автомобили, путешествия и отопление вновь, как в уже забытом прошлом, становятся привилегией богатых. Или же, наоборот, ради того чтобы накормить любимый джип, люди отказывают себе в еде, не заводят детей и ходят в фирменных обносках. Очень страшно. Однако
если оставить в стороне катастрофические сценарии, то выясняется, что после окончания Второй мировой войны и до сегодняшнего дня цены на сырье только и делали, что падали.
Это постоянное падение три раза прерывалось скачкообразным повышением: в начале 50-х (война в Корее), в начале 70-х (война «Йом-Киппур») и нынешний скачок, обусловленный бурным азиатским ростом. Возьмем 100 в качестве условного индекса цен на сырье 1946 года, и доведем его до наших дней. Поскольку нам интересно знать, насколько цены на сырье выросли или снизились относительно роста цен на другие товары, вычтем инфляцию. Выясняется, что наш индекс цен на сырье упал с уровня 100 в 1946 года до 20 (двадцати!) в 2002-м. С тех пор он вырос до 30. Иными словами, за 60 лет цены сначала упали на 80% (со 100 до 20), потом скакнули на 50% (с 20 до 30).
Рост экономики после Второй мировой войны был чудовищным. Возьмем за уровень 100 индекс промышленного производства США в 1946-м и вычтем инфляцию. Сегодня он равняется 800. Следовательно, цены на сырье упали со 100 до 30, а промышленное производство выросло со 100 до 800. Очевидно, после Второй мировой войны предложение сырья выросло неимоверно. Возьмем нефть. По мере роста цены становится выгодным вкладываться в менее производительные месторождения. Добывать нефть в Саудовской Аравии стоит несколько долларов, в Северном море — десятки долларов. С ростом цен вступают в производство новые месторождения. Они снижают цены до того уровня, когда «крайний» производитель — в нашем случае наименее эффективная платформа, затерянная среди волн Северного моря, — оказывается в состоянии окупить стоимость добычи. Цена сначала растет, потом падает, но в целом растет меньше среднего уровня цен.
Основываясь только и исключительно на истории, можно сделать вывод, что цены в конце концов упадут, поскольку об этом «позаботятся» цены.
Те, кто сегодня предсказывает снижение цен, говорят, что это только вопрос времени. Растущие цены сокращают спрос на внедорожники и поощряют разработку труднодоступных месторождений, например, в Арктике. Спрос сокращается, предложение увеличивается, и достигается новое равновесие при очередном снижении цен.
До 2006 года почти все придерживались этой точки зрения. Цена на нефть продолжала расти, но рост экономики был настолько динамичным, что это не создавало особых проблем. Сейчас ситуация меняется, и пора разобраться, где проблемы краткосрочные, а где те, что нас не покинут еще долго. Цена на нефть растет, это начинает отражаться на автоперевозках, как, например, в Испании, где перестали доставлять рыбу из приморских городов внутрь страны. Это проблема краткосрочная или нет? Да, если цена перестанет расти, как это происходило в прошлом. Нет, если нефть заканчивается. Пшеницу можно посеять вновь, медь можно переплавить, но нефть, сколько бы ее еще ни пряталось в земных недрах, когда-нибудь закончится.
И с этой точки зрения интересно проанализировать заявления саудовских чиновников и руководителей «Газпрома». Если бы арабы вложили деньги, полученные сегодня от продажи нефти, в облигации США или Европы сроком на 30 лет, то получали бы десятки лет доход в 5% процентов годовых. Но если они предпочитают держать свое богатство в виде нефти под землей, значит, по их расчетам, рост цены на это сырье в следующие десятилетия будет значительно превышать 5% в год. Это не поведение людей, считающих, что производство нефти возрастет.
Предположим, что за поведением саудовцев стоит именно этот расчет. Тогда он может оказаться верным и для России, второго мирового производителя нефти после Саудовской Аравии. Россия тоже может быть не в состоянии увеличивать свою добычу. Если растет цена на нефть, то растет и цена на газ. Нефть слишком дорога, и потребители начинают предпочитать газ, увеличивая спрос и, следовательно, цену.
Достоверной статистики по нефти не существует, и никто точно не знает, сколько ее еще осталось в недрах. Может быть, много, может быть, мало, может быть, совсем мало. Наибольшие запасы нефти в Саудовской Аравии (есть еще Ирак, но понадобятся десятилетия, чтобы вернуть его на достаточный уровень добычи, кроме того, точной информации о размерах иракских запасов нет). Попробуем принять в качестве отправной точки, что арабам доверять не стоит. Если бы они всегда говорили правду, то размер их запасов не составлял бы государственную тайну. Гостайна позволяет делать заявления, которые невозможно проверить. Остается пытаться проанализировать их поведение. Если арабы добывают много нефти, значит, она у них есть. Но почему тогда с 2005 года их производство не растет?
Арабам невыгодно слишком задирать цены, потому что тогда заработает механизм сокращения спроса и поиска альтернативных источников. Возможное объяснение — запасы саудовцев на самом деле истощаются.
Для России это выгодно, поскольку означает, что в следующие годы она будет продавать нефть и газ по ценам, как минимум не уступающим нынешним, а скорее всего, еще более высоким. Следовательно, будет продолжаться «добродетельный круг»: высокие цены на экспортное сырье, растущие налоговые поступления, увеличивающиеся траты на здравоохранение, пенсии, оборону. Высокие цены на экспортное сырье, огромные доходы, создание огромных валютных резервов, и МВФ становится безработным, как доктор без пациентов. Эти огромные доходы могут быть потрачены отчасти на импорт товаров, но часть может пойти и на приобретения на финансовых рынках, на акции и облигации. «Добродетельный круг» работает, если русские продают свое сырье, а остальные покупают, оплачивая его товарами — от автомобилей до турбин и роскошных сумочек — или ценными бумагами в виде облигаций, беспечивающих покупателю право на часть налоговых поступлений страны-эмитента,или акций, дающих право на часть прибыли фирмы-эмитента.
Смешно читать иногда в европейских газетах, что русские вот-вот повернут кран и заморозят европейцев в их домах. В таком случае «добродетельный круг» прервется и продавать сырье будет некому.
Если русские продают сырье и покупают товары и облигации, то все хорошо. Китайцы и арабы, в общем-то, делают то же самое с США. Сложнее дело обстоит с акциями. Когда китайцы попытались купить американское энергетическое предприятие, а арабы — компанию, управлявшую портами, они были приняты в США в штыки.
Этот предрассудок — берите товары и облигации, но не трогайте акции наших предприятий — в Европе не так силен, по крайней мере по отношению к русским или, во всяком случае, не к русским как таковым. Те же французы пошли на европейский скандал, чтобы не пустить итальянскую энергетическую компанию ENEL в свою гордость — коммунальную и энергетическую компанию SUEZ. Экономическая интеграция — в нашем случае сырье против промышленных товаров и ценных бумаг — не отдаляет народы, а, наоборот, сближает. После войны Германия и Франция начали совместную политику в области угля и стали. Из этого решения после веков постоянных войн родился Европейский Союз. Make trade, no war.
Автор — экономист, обозреватель газеты L'Opinione
