Цивилизация
Политическое лето началось с трехдневного бенефиса третьего президента России.
Сначала краткий, но броский визит в Германию. На следующий день – не менее краткий и не менее броский саммит СНГ в Стрельне, где Медведев провел двусторонние переговоры с большинством сопредельных лидеров, включая Саакашвили и Ющенко, но почти демонстративно не встретился с Лукашенко. И наконец, установочная речь на Петербургском экономическом форуме, на котором статусное превосходство Медведева дополнительно подчеркивалось отсутствием Путина.
Сам собой возникает соблазн увидеть в этом то ли поиск новой линии, то ли взятие в руки рычагов реальной власти, то ли разом и то, и другое.
Впрочем, та часть комментаторов, которая этот соблазн переборола, утверждает, что никаких политических новинок Медведев не предложил, а проведенные им мероприятия носили сугубо протокольный характер.
Характерен разброс немецких отзывов о переговорах и выступлениях Медведева в Берлине. Одни увидели в нем лишь продолжателя (а скорее всего, и исполнителя) знакомого путинского курса, другие же – явного новатора, почти не скрывающего свой либерализм. Может быть, стоило бы уяснить, что логика поведения новоизбранного президента просто не может сегодня укладываться ни в ту, ни в другую линию.
Начнем с примера – с ответа Медведева на вопрос, уж точно менее рискованный, чем перспектива освобождения Ходорковского, которая после расплывчатых берлинских комментариев нашего президента так оживленно и так по-разному толкуется.
Там же Медведева спросили и о сорокалетии «пражской весны» — о том, означает ли эта дата что-либо лично для него, и готова ли Россия принять часть ответственности за последующие события. И вот что ответил Медведев: «Вы коснулись различного рода печальных событий, дат… Я не считаю правильным специально каким-то образом выпячивать что-то… Мы должны, не отвергая ничего в прошлом, все-таки думать о будущем…»
Что бы он ни думал по этому сравнительно отвлеченному поводу, сегодня Медведев не готов расставлять новые акценты даже и на периферийных политических участках и говорить хотя бы с той же степенью определенности, с какой это делал Путин, который, отказываясь вспоминать Катынь, все же признал некоторую ответственность (не России, правда, а бывшего СССР) за подавление венгерского восстания 1956 года.
Примерно таким же способом построены свежие высказывания Медведева буквально по всем вопросам – от размышлений о проблемах экономической глобализации и до членства в НАТО Грузии или Украины, от необходимости совместных действий по преодолению мирового продовольственного кризиса и до грядущего превращения рубля в одну из главных мировых валют.
А именно: повторение установок, провозглашенных ранее Путиным, плюс интеллигентность тона и отсутствие свойственных предшественнику саркастических и издевательских пассажей.
Медведев всегда вежлив, и эта вежливость, стилистически похожая на либерализм, способствует появлению масштабных политических прогнозов.
Добавим к этому еще и протокольную аккуратность нашего нового президента: в отличие от предшественника, он обычно не опаздывает на мероприятия и переговоры. Это определенно улучшает настроение партнеров и опять-таки подталкивает к выводам, напрямую не связанным с проблемами точности соблюдения графика встреч.
Не будем, однако, сводить «июньское наступление» Медведева к сугубо протокольной активности. А точнее, именно протокольная активность в нынешнем его положении как раз и есть самая эффективная тактика. Разрыв его с курсом Путина почти невозможен в ближайшей перспективе без разрыва лично с Путиным. Но не видно никаких признаков того, что такой личный разрыв рассматривается президентом как практический вопрос.
Реальная проблема Медведева на сегодня другая — набрать вес, которого ему так не хватает, сравняться с предшественником по объему реальной власти.
В нашей стране реальная власть – это, в первую очередь, возможность снимать и назначать должностных лиц. Потенциал Медведева в этой сфере хотя и не равен нулю, но явно ограничен. Аппаратные возможности у нас обычно наращивают (если это вообще удается) лишь мало-помалу, путем неспешных и неафишируемых кадровых маневров.
Но третий российский президент может и ускорить этот процесс, конвертируя имеющийся у него конституционный руководящий статус в тот самый авторитет, которого ему недостает.
Короля делает свита, а первое лицо государства делают первым лицом те, кто видит в нем именно первое лицо.
Если судить по рейтингам, то россияне по-прежнему считают верховным вождем в стране Владимира Путина. А для руководящих и рядовых немцев глава России — Медведев.
И как со старшим братом, с ним же должны были общаться коллеги-президенты из СНГ. И он же выступил как руководящий участник петербургского экономического форума.
Три дня политического бенефиса Медведева, три дня в роли главного российского ньюсмейкера, вполне вероятно, сократят рейтинговый разрыв между ним и Путиным. При всем своеобразии нашей демократии, мнение народа имеет некоторый вес, отзываясь и сдвигами в начальствующих кругах.
В своей большой игре новый президент делает только первые ходы. Этот ход был для него удачным.
