Цивилизация
В России в течение месяца должен быть подготовлен национальный план борьбы с коррупцией. Такое поручение дал президент Дмитрий Медведев по итогам антикоррупционного совещания в Кремле. Будут созданы Совет по борьбе с коррупцией во главе с президентом и Межведомственная рабочая группа, которую возглавит руководитель президентской администрации. Координировать работу правоохранительных органов в этой сфере, как обычно, поручено Генпрокуратуре.
Сам Медведев на совещании был резок и говорил совершенно правильные слова: «Надо что-то делать. Хватит ждать. Коррупция превратилась в системную проблему, и этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ».
В самих этих словах содержится прямое признание того факта, что коррупция сегодня является именно системой функционирования государственной машины и — шире — взаимодействия общества и субъектов экономики с государством. А вовсе не исключением из правил или отклонением от нормы.
При этом никаких оснований полагать, что в борьбе со злом, которое, по словам того же президента Медведева, является «угрозой государственной безопасности» и «разлагает деловую среду», произойдут реальные подвижки, пока нет. К примеру, глава государства продекларировал «прозрачность проведения государственных процедур, связанных с подрядами, тендерами, административными регламентами». Но только в начале мая компания «Газпром», где Медведев долгие годы был членом совета директоров, получила без конкурса 9 месторождений, а месяцем раньше — гигантское Чаяндинское, которое сам газовый монополист едва ли начнет разрабатывать в ближайшие 10 лет.
Наивно звучат и слова «о комплекте мер по вопросам антирейдерства», когда главным рейдером в стране являются силовые структуры государственной власти.
Реальная борьба с коррупцией в стране, где конвертация полномочий госчиновников в собственность и деньги стала едва ли не единственным смыслом их работы, где системой взяток проникнута вся система обслуживания населения и система образования, подразумевает жесткую политическую волю первого лица. Пока Дмитрий Медведев ни в чем, включая недавние кадровые назначения, такой воли не проявлял.
С другой стороны, показательно, что на антикоррупционном совещании у президента не присутствовал премьер-министр — немыслимая ситуация ни для ельцинской, ни для путинской президентских эпох. Хотя на заре президентства Владимира Путина тоже существовал совет по борьбе с коррупцией, возглавлявшийся премьером Михаилом Касьяновым. А саму коррупцию что президент Путин, что его генпрокуроры и другие высокопоставленные чиновники характеризовали теми же словами, как нынешний глава государства. Но ничего не менялось. Поэтому
есть опасения, что антикоррупционная кампания опять сведется к банальному пиару, на сей раз слабого президента Медведева.
А всевластный премьер Путин в это время будет «решать вопросы» вроде снижения налога на нефтяную отрасль, командные высоты в которой не без помощи того же рейдерства и коррупционных схем вроде знаменитой аферы с «Байкалфинансгруп» заняли личные друзья нынешнего главы правительства.
Борьба с коррупцией помимо личной политической воли главы государства подразумевает набор вполне конкретных действий, которые нужно проводить последовательно — день за днем, месяц за месяцем. Антикоррупционная кампания — не национальный проект, который можно завершить к какому-то году. Суды, которые в годы путинского правления превратились в России в инструмент рейдерства и перераспределения активов в пользу приближенных к власти людей, должны стать инструментом наказания реальных коррупционеров, невзирая на их должностное положение. Пока же люди с репутацией системных коррупционеров занимают высокие места в путинском правительстве и других органах власти. И настоящий антикоррупционный план должен предусматривать не только, как выражается г-н Медведев, «ликвидацию условий для возникновения коррупции», но и удаление из власти таких фигур.
Ну и, наконец, еще одним ударом по системе Путина в борьбе с коррупцией, несомненно, должно стать радикальное уменьшение участия государства в бизнесе. (В этом, впрочем, теперь заинтересованы и люди, успевшие конвертировать свои связи и должности в те же госкорпорации — лучшую форму увода госсобственности из-под реального контроля государства при сохранении казенного финансирования.) То есть если бороться с коррупцией всерьез, то придется принципиально менять вектор всей экономической политики путинской поры.
Если у Дмитрия Медведева на все это хватит решительности и разума, если у него появится команда, способная воплотить в жизнь антикоррупционный план (пока в этой команде в основном люди, способствовавшие или не препятствовавшие воплощению коррупционного плана прежней эпохи), мы действительно можем получить новую страну. И тогда пиаром окажутся не разговоры о борьбе с коррупцией, а заявления о преемственности курса.
