Цивилизация
Наступила календарная весна. Оба главных фигуранта операции «Преемник» — Владимир Путин и Дмитрий Медведев — порадовались ее наступлению, отойдя от избирательных урн. «Хоть и дождик — это приятно. Сменилось время года», — сказал Медведев — очевидный победитель выборов-2008. «Людмила Александровна, когда мы из дома выехали, заметила: дождь идет — хорошая примета», — поделился с журналистами передающий ему пост Путин.
Как календарная смена сезонов, избрание Медведева президентом стало неизбежным, но только после того, как Кремль утвердил сам политический календарь.
Вокруг него, напомним, до конца прошлого года шла борьба. Путина упрашивали остаться на третий срок, поменяв под это дело Конституцию. Третий срок не случился. Во всяком случае, формально.
Однако нынешние выборы, а фактически процедура передачи президентских полномочий кулуарно выбранному персонажу по тщательно разработанному сценарию в ходе довольно дорогой постановки, в чем-то этот самый третий срок и напоминают.
Путин вовсе не превратился в «хромую утку» и имеет все шансы, слегка переиначив схемы принятия решений (конечно же, в рамках конституционных полномочий), остаться главным по России. Стоило ли тогда городить огород?
Формальная смена президента, безусловно, важна для отношений России с Западом. Да, особенности отечественной режиссуры позволяют западным СМИ, политикам парламентского масштаба и неправительственным организациям заявлять о нелегитимности предвыборного спектакля. Но точно так же соблюдение формальностей в процедуре избрания Медведева президентом позволяет и правительствам стран Запада продолжать общаться с российским руководством на том уровне, который диктует текущая расстановка сил в мире. Третий срок Путина стал бы в этом препятствием. Правда, препятствием преодолимым. Но нести по таким мелочным поводам политические издержки для всех заинтересованных сторон было бы расточительной глупостью.
Останься Путин на третий срок, он, может быть, даже укрепил бы любовь к себе народных масс. Конечно, судить о такой любви можно только по засланным на партийные съезды ткачихам и подготовленной аудитории во время визитов высшего руководства на объекты народного хозяйства.
Однако нельзя судить и об отсутствии такой любви, поскольку измерять нелюбовь к президенту нынче и вовсе некому. Но все это не важно: упомянутая любовь сохранится, если сохранится расстановка сил во власти. На это можно положиться и теперь, когда фамилия президента сменилась. Потому что в глазах народных масс человек остался прежним.
Так что, с точки зрения носителя суверенитета России, пожалуй, что и все равно: был бы третий путинский срок — было бы отлично. Но и так тоже замечательно.
Выбор в пользу избрания преемника, безусловно, встает в минус составителям политических словарей. Содержание статей в них некогда несло определенный смысл. Ну иногда даже несколько смыслов. По истечении двух президентских сроков Путина этот набор терминов может означать все что угодно. Но термины политической науки – скучная и малополезная субстанция. И вообще, если бы в политике вещи называли своими именами, то и политикам стало бы стыдно. А такого не может быть по определению.
Нехорошо, конечно, хоть в чем-то сравнивать XXI век и «лихие 90-е», но все-таки нужно напомнить. При Борисе Ельцине в 1995–1996 годах кремлевские кланы боролись между собой по очень схожему поводу — отменять или не отменять выборы. Конечно же, тогда положение правителя разительно отличалось от нынешнего. Но одно обстоятельство, которое было очень хорошо понятно тогда, нужно припомнить и теперь: отмена выборов в 1996 году поставила бы в безусловно выигрышное положение одну из конкурировавших клик — компанию Коржакова — Сосковца, а сам Ельцин стал бы ее заложником.
Довели бы в нынешнем Кремле дело до третьего срока – Владимир Путин, вместо того чтобы продолжать свое славное правление в роли верховного арбитра, оказался бы, скорее всего, именно в этом положении заложника одного из кремлевских кланов.
Как дело повернется в дальнейшем — предсказать сложно. Это зависит от личных отношений Путина и Медведева, экономической конъюнктуры, да хоть бы и происков врагов, в конце концов. Можно констатировать, что на данный момент баланс сил во власти сохраняется. Не исключено, что он сохранится и в будущем. В любом случае сохранение, смещение или даже разрушение этого баланса уже не будет связано с избирательным процессом. И это с учетом его специфики, может быть, хорошо.
