Цивилизация
Накануне парламентских выборов поддержкой верующих пытались заручиться политики всех мастей. Геннадий Зюганов даже обронил загадочную фразу о том, что настоящий коммунист – это обязательно верующий. Владимир Путин тоже нашел время, чтобы встретиться с православными и мусульманскими лидерами. Те и другие отозвались о встречах с президентом весьма позитивно.
В этом году российские социологи, как обычно, провели исследование рейтинга общего уровня политического влияния в регионах России. Оказалось, что в нем
правящий епископ занимает 4-е место сразу вслед за главой исполнительной власти, председателем законодательного собрания и мэром столицы субъекта федерации, то есть обходит главу местного ФСБ.
Такой расклад сил удивил даже авторов исследования, так как в первом опросе 2003 года местный иерарх РПЦ занимал лишь 18-ю позицию! Что же получается, не зря политики стремятся склонить их на свою сторону? И религиозный фактор действительно играет большую роль в электоральной жизни новой России?
Скорее всего, вывод о политическом влиянии связан с наглядной близостью религиозных лидеров к местным властям, которая в последние годы растет на глазах.
Людей в рясах и тюрбанах можно увидеть сейчас на всех важных элитных сборищах.
Предположим даже, местные власти действительно прислушиваются к батюшкам и муллам (тем более что они видят, как президент лобызается с патриархом), но каково влияние пастырей на свою паству? Ясно, что при оценке этого влияния нельзя ориентироваться на светскую модель отношений начальников и подчиненных. Духовный авторитет сильно отличается от политического. Им может обладать какой-нибудь старец в глухом монастыре, но не правящий епископ. К мнению последнего могут и не прислушаться.
В православной среде в отношениях пастырей и паствы можно заметить одну четкую закономерность.
Церковных начальников в большей степени поддерживает публика малограмотная, сельская, по преимуществу женского пола. Ей что скажут, она то и делает.
Но чем выше уровень образованности, степень урбанизации и т. д., тем слабее эта зависимость. В ответ на озвученный батюшкой призыв сверху голосовать за кого надо ему могут и напомнить евангельское «Богу богово, а кесарю кесарево» — мол, не суй нос не в свои дела. Кстати, в случае забитой сельской паствы политические призывы тоже могут наткнуться на сопротивление, но другого рода. В этой среде широко бытует мнение, что наступают последние времена, а потому никакой власти доверия нет, она от Антихриста, и пачкаться всякими выборами не стоит, и так грехов много. Получается, что власть вряд ли может рассчитывать привлечь на свою сторону православный люд, даже заручившись поддержкой церковного руководства.
Косвенно это признало и само руководство. Накануне выборов один из лидеров «Союза православных граждан» (некогда радикальной организации, прирученной патриархией) Кирилл Фролов сделал сенсационное заявление. Консерваторы и либералы объединяются в борьбе против церкви и государства. Они критикуют Путина и патриарха, создавая предпосылки для «оранжевой революции», которая, ясное дело, инспирируется мировой закулисой. Под консерваторами Фролов имел в виду сторонников чукотского епископа Диомида, который обратился к патриарху с очередным письмом, обвинявшим его в якшании с еретиками, то есть с католиками, и заискивании перед властями. Диомид и его сторонники как раз и являются носителями апокалиптических настроений, не желающими оскверняться общением с антихристовым воинством, то бишь еретиками и светской властью. Из конспирологических бредней Фролова можно извлечь и рациональное зерно. РПЦ хочет подстелить себе соломки. Если верующие все же проигнорируют выборы, то в этом следует винить не лояльную патриархию, а всяких отщепенцев, к тому же вдохновляемых врагами из-за рубежа.
Похоже, выказывая властям предержащим самое любезное расположение, лидеры РПЦ в большинстве своем не слишком хотят открыто ввязываться в политические баталии.
Ведь это явно рознилось бы с историческим путем православия, которое никогда не стремилось играть главенствующую роль в делах мирских, отдавая их на откуп земным владыкам. Когда после встречи президента с верхушкой РПЦ дотошный журналист стал выпытывать у патриаршего пресс-секретаря, пойдет ли он сам на выборы, тот ответил «нет», сразу же оговорившись, что безгранично уважает президента. Напомню, краткий эпизод участия иерархов и священнослужителей РПЦ в электоральных играх перестроечной России закончился запретом патриарха на такого рода деятельность. И тот поступил совершенно в духе отечественной истории. Одно дело — присутствовать рядом с начальством на торжественных мероприятиях (и даже давать ему душеполезные советы), а совсем другое — с головой нырять в политику, рискуя остаться в дураках.
А вот исламские лидеры, обещавшие Путину безоговорочную поддержку уммы, слово сдержат.
В отличие от православия, духовное и светское не имеют в исламе четких границ. И верующие вполне могут прислушаться к политическим призывам имамов. Другое дело, что такой сплав религии и политики – вещь опасная.
Сегодня имамы поддерживают политическую стабильность, завтра они могут стремиться ее подорвать, что мы и наблюдаем в исламской диаспоре в странах Запада. Кроме того, религиозно-политическая активность может запросто выплеснуться за порог мечетей. И это мы наблюдаем уже в России, где объединения верующих – джамааты – становятся рассадниками самых радикальных идей. И вернуть их под контроль лояльных имамов вовсе не просто.
Сталкиваясь с такой политизацией религии, особенно наглядно демонстрируемой исламом, но не только им, невольно начинаешь ценить политическую инертность православия. Представим себе на минуту, что у нас в стране начался массовый подъем православного фундаментализма, аналогичный тому, что происходит в лоне ислама или протестантизма. Что наши церковные деятели наперебой призывают к крестовому походу, как это делают американские телепроповедники, или к джихаду, как исламисты. Остатки наших демократических институтов окончательно рухнули бы от подобного напора.
К счастью, этот воистину апокалиптический сценарий России не грозит.
