Цивилизация
Обоснованное уголовное преследование высокопоставленных госчиновников требует четкого механизма процедур, позволяющих избегать снижения эффективности или даже сбоев в работе государственной машины, а также ущерба для престижа страны.
История борьбы видных российских чиновников за своих внезапно посаженных в тюрьму тоже достаточно высокопоставленных подчиненных, ознаменованная статьей главы Госнарконтроля Виктора Черкесова, продолжилась в новых обстоятельствах и с новыми героями. Черкесов, который через газету вступился за своего зама Александра Бульбова, заявил, что в стране идет война внутри чекистской корпорации. Вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин пока ограничился коротким комментарием для прессы, сообщив после заседания правительства, что запросил срочную личную встречу со своим арестованным заместителем Сергеем Сторчаком. По словам Кудрина, арест его зама негативно сказывается на международных переговорах Минфина: «На момент задержания Сторчак не только планировал доложить один вопрос, но и у него был пакет документов для вылета в одну из стран, где мы должны были в этот день осуществить переговоры с местным министерством финансов. Все эти документы были изъяты, в том числе из его кабинета».
До сих пор ни один глава российского ведомства не осмеливался публично просить о встрече с арестованным подчиненным.
Следствие инкриминирует (а Минфин категорически возражает против этих обвинений) арестованному Сторчаку попытку — только попытку! — хищения из бюджета 43,4 млн долларов. Между тем срыв переговоров по урегулированию проблем внешнего долга может нанести России ущерб в миллиарды долларов. Кроме того, в глазах партнеров России достаточно странно выглядит государство, где сегодня чиновник в присутствии президента подписывает очередное соглашение по урегулированию внешнего долга, а завтра оказывается в СИЗО по обвинению даже не в преступлении, а в попытке его совершения.
Именно так произошло с г-ном Сторчаком.
Спору нет, все граждане страны равны перед законом, и если у следствия появляются какие-то доказательства вины главного российского переговорщика по внешнему долгу, оно имеет право вызывать его на допросы и заводить уголовное дело. Но когда человека сажают, предъявляя отнюдь не самые страшные обвинения сразу после одних переговоров и накануне других, похоже, соотношения ущербов от его ареста и от паралича конкретной государственной функции никто не продумывает.
Не секрет, что правоохранительная система России давно уже является средством сведения счетов между провластными группировками и инструментом отъема бизнеса. Дело «ЮКОСа», чьи активы в итоге попали в руки конкретной околокремлевской группы, останется хрестоматийным для путинской поры. Но при всей сомнительности героической деятельности байкальских финансов, непосредственно государственных функций это дело не касалось.
Поэтому дело даже не в том, является ли «дело Сторчака» чем-то вроде «заказа против Кудрина и Зубкова», следствием борьбы в верхах в момент возможной смены власти в стране или совершенно искренним торжеством правосудия. Дело в том, что у государства есть функции, которые не отменяет арест их исполнителя.
Это частную нефтяную компанию после ареста ее руководителей можно банально отнять и «попилить». А заниматься урегулированием проблем госдолга стране придется все равно — при любом переговорщике и министре финансов. У следствия есть подозрения, что Сторчак готовил преступление? Пусть проводит необходимые предписанные законом процедуры, заводит дело, временно отстраняет его от должности (чего, кстати, так и не произошло), определяет оптимальную, с учетом содеянного и государственных интересов, меру пресечения. Но моментальный арест с изъятием документов по межгосударственным долговым переговорам на фоне содержания последовавших затем обвинений выглядят не совсем адекватной мерой не только с точки зрения закона, но и с точки зрения элементарной технологии работы правительства.
Следственный комитет не может быть ни самостоятельной частью госмашины, ни слепым орудием разводок во власти.
Есть категории чиновников и — главное — конкретные функции государства, на которые тактика «рубить сплеча» по определению влияет разрушительно. Об аресте заместителя министра финансов, курирующего долговые проблемы, если этот арест действительно представляется следствию адекватной мерой, следует ставить в известность тех, кто на самом высоком уровне отвечает за это направление.
Поскольку есть функции, которые сразу переложить на кого-то другого совсем непросто, тем более, когда речь идет о сфере более чем деликатной, с точки зрения самого механизма работы и традиционных в таких случаях не зафиксированных официально договоренностей.
Мы не знаем, что стоит за открытым и активным заступничеством министра финансов Алексея Кудрина, а кроме просьбы о личной встрече были еще публичные заявления о необоснованности инкриминируемых Сторчаку обвинений и попытка освободить его под личное поручительство главы Минфина. Как не знаем и о том, что на самом деле кроется за самим делом Сторчака. Но один вывод совершенно очевиден: государство не может быть заложником конкретных следственных действий против конкретного чиновника. И потому совершенно необходимо существование определенной процедуры, страхующей надлежащее исполнение государственных функций и наличие необходимых документов в случае внезапного выбытия из процесса главного ответственного лица.
