Цивилизация
Киевский политтехнолог, послужной список клиентов которого никак не позволяет заподозрить его в оранжевых симпатиях, сказал так: «У России здесь очень простая ситуация и ей всего-то и нужно понять одно-единственное: забыть прошлые глупости и научиться чувствовать себя здесь, как на враждебной территории».
«Враждебность», понятно, была политтехнологическим перехлестом, но мысль была, действительно, проста. Старшим, двоюродным или вообще каким бы то ни было братом Россия Украине больше не будет никогда, значит, надо научиться завоевывать страну так, как это принято сегодня: создавать дружественный ей политический класс с нуля, стимулировать столь же дружественный бизнес — в общем, работать над элитой.
Российский бизнес, скупающий в Украине банки и телекоммуникационные компании, вроде бы, как видится из Москвы, с поставленной задачей справляется. Из Киева ракурс открывается несколько другой. И дело не только в том, что масштаб покупок на поверку оказывается не слишком выразительным, а в том, что этот российский бизнес, пустив корни в украинскую почву, ни в каких политико-патриотических устремлениях не замечен. Более того, деньги, сделанные в России или на связях с Россией, Януковичу без раздумий предпочитают Юлию Тимошенко. В ответ на это наблюдение политтехнологический собеседник еще сильнее поугрюмел и резюмировал: значит, тогда вашим здесь совсем делать нечего, и утешаться остается только тем, что этого пока все равно никто не понимает.
Cудя по крайне вялому участию в завершившейся украинской компании, некое понимание все-таки появилось.
И исполненное в жанре 2004-го года предупреждение «Газпрома» о накопившихся вдруг украинских долгах — скорее, дань этому жанру, чем упрямое следование былой логике. Похоже, совсем невозможно стало и убеждать себя в том, что где-то на востоке Украины есть такая «Партия Регионов» и ее бизнес, которые не устают верить в счастливый час воссоединения с Россией. Можно, конечно, еще зацепиться за надежду на противоречия между Виктором Януковичем и Ринатом Ахметовым, которые обретают все более системный характер. Ахметов, как бизнесмен, к тому же знающий всю подноготную человека, которого командировал в премьеры, прекрасно соотносит партхозактивность его экономического стиля с собственными бизнес-планами. И здесь Янукович ему не помощник. Ахметову власть как таковая не нужна — ему нужны условия, при которых его диккенсовская металлургия выйдет на IPO, на инвестиции, которые могут прийти только с Запада, потому что с Востока могут прийти только безжалостные поглотители. Ахметов может договориться с Ющенко. С Януковичем, который почувствовал вкус к собственной игре и, кажется, всерьез поверил, что свой самый высокий личный рейтинг может переплавить в президентство, может оказаться посложнее, чем даже с Тимошенко, с которой, как это ни фантастично звучит, при особой тонкости тоже можно договориться. К тому же Янукович, который попытался потягаться с президентом за симпатии Запада и безнадежно проиграл, может от безысходности снова попытаться поиграть в игры с Москвой, в связи с чем у последней могут появиться соответствующие соблазны.
К тому же сохраняются в Москве некоторые представления, которых последние озарения, увы, не коснулись.
Например, о том, что восток Украины — это бастион, каменные стены которого никогда и ни при каких обстоятельствах оранжевым ветрам не продуть.
И что повсеместная победа Тимошенко не только на западе, но и в центре Украины, такую мобилизационную готовность востока только укрепит, потому что отступать ему дальше уже некуда.
И тут приверженцев этой идеи может постичь известное разочарование. Пусть отчетливым оно станет не завтра, и даже не через два года, когда Украина разыграет настоящий Гран-при — президентский пост. Но кое-что между строк отчетов украинского ЦИК стоит почитать уже сегодня.
Если не считать социалистов, исчезнувших то ли надолго, то ли навсегда, переформатирования политического пространства вроде бы не произошло. Все основные участники действа свои позиции, пусть и в пределах статистической погрешности, укрепили (для коммунистов, впрочем, это стало почти удвоением). На этом фоне успех Тимошенко, повысившей прошлогодние показатели в полтора раза, выглядит не только победой в квалификационном заезде и несомненным выигрышем poll-position перед главной гонкой, но и поводом для пристального взгляда на монолитность украинского востока. В соответствии с официальными данными голосования (в которых административный ресурс запада компенсируется соответствующим ресурсом востока), Тимошенко даже в Донецке к своим двум с половиной процентов прошлого марта прибавила полтора. Одесса: 15 против прошлогодних 10-ти. Днепропетровск: 20 против 15-ти. Харьков: 16 против 12-ти, причем Янукович здесь два процента потерял. Понемногу Тимошенко прибавляет даже в Крыму и в Севастополе. Понятно, что для исхода противостояния эти цифры не значат ровным счетом ничего.
Но важна не просто динамика — важен ресурс, который она использует, а он явно новый, потому что объяснить прирост только наследством социалистов невозможно.
Источников такого роста, возможно, два. Первый: украинцы перестают голосовать за бессмысленные партии, которые все равно не проходят. И второй: подтягивается поколение, которое голосует впервые. Обе эти схватки выигрывает именно Тимошенко и в данном случае она выступает не просто как неистовый властолюбец, а как центр конденсации нового электората, для которого вопрос языка не слишком актуален.
Россия — сосед, близкий в культурном плане, но не более, чем сосед, и весь политический выбор сводится к попытке самоидентификации, которая становится все более европейской. Даже на востоке.
И политическая модель на этом востоке постепенно вырисовывается, как возможный прототип общеукраинской. Так это делается в Одессе: мэр Гурвиц из «Нашей Украины» прекрасно договаривается с главным местным олигархом из «Партии Регионов», бизнес и административный ресурс органично поделены, конфликты случаются, они ярки, но недолги, потому что затяжному обострению все местные игроки научились предпочитать пусть временный, но компромисс.
И сейчас не так важно, кто будет через два года президентом, хотя так соблазнительно увидеть у будущего триумфатора прекрасное женское лицо. Вариантов много, вплоть до такой конституционной реформы, по которой победителя будет выбирать парламент, и тогда это лицо наверняка исказит гримаса досады. Но в любом случае выбор будет осуществлен, возможно, уже не в беспощадной борьбе на взаимное уничтожение, как три года назад, а в ходе мучительных, возможно, эфемерных, но договоренностей всех главных действующих лиц.
В одном они к этому времени, скорее всего, будут единодушны: Москва им будет одинаково не интересна. Темы Москвы почти не звучало, кстати, и в этот раз.
Тогда, возможно, в Москве прояснится то, что должно было проясниться еще в декабре 2004-го.
Короткая оранжевая эпоха заканчивается и Украина выходит из нее обыкновенной, небогатой и коррумпированной, но — вполне единой и восточно-европейской страной.
Прежний опыт, правда, упрямо подсказывает, что последнее легко становится синонимом враждебности. Другого опыта, который мог бы помочь оставшиеся два года хоть как-то использовать, у нас, как известно, нет.
