Цивилизация
Постоянное изменение структуры и персонального состава российского правительства при действующем президенте всегда сопровождалось сохранением принципа подбора кадров по признаку лояльности и чаще всего отсутствию опыта работы в руководимом направлении. Но это только личностный кадровый взгляд на проблему. Существует, однако, и более общий принципиальный подход к формированию любого правительства рассматриваемого периода, состоящий в том, что полномочия внутри кабинета всегда распределены таким образом, чтобы исключить персональную ответственность за результаты деятельности.
Назначаемые по политическим мотивам ответственные, неважно, министры это или какие-то чиновники профильных ведомств, не отменяют самой системы, поскольку оказываются не виновными, а назначенными таковыми в силу целесообразности момента (министр здравоохранения и социального обеспечения, чиновник Минфина и пр.).
Виктору Зубкову наконец удалось распределить полномочия между двумя первыми и тремя простыми вице-премьерами. (Вспомним, что второй президентский срок Путина начинался с административной реформы, призванной повысить ответственность министров, из-за чего им запретили иметь больше двух заместителей, а вице-премьер в кабинете и вовсе остался один.) Наиболее понятна зона персональной ответственности самого нового вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина. Он становится куратором всей макроэкономической политики — и стратегом (под его руководством профильные ведомства должны разрабатывать направления социально-экономического развития, кредитно-денежной, бюджетной, инвестиционной, тарифной, налоговой и таможенной политики, страховой и аудиторской деятельности, антимонопольной и монопольной политики), и исполнителем (как министр финансов, он обязан исполнять бюджетную и кредитно-денежную политику). Кроме того, г-н Кудрин ответит за единство и свободу экономического пространства и экономической деятельности в стране.
Но даже и у него часть полномочий попадает в зону перекрестной ответственности с другим вице-премьером, Александром Жуковым. Тот стал куратором региональной политики. При этом Министерство регионального развития после получения из МЭРТа Инвестиционного фонда, а также самых денежных федеральных целевых программ теперь становится едва ли не ключевым ведомством, от которого зависят региональные инвестиции и региональный бюджеты. Следовательно, единолично курировать инвестиционную и бюджетную политику г-н Кудрин уже не может по определению. Но и новый министр регионального развития Дмитрий Козак вроде как тоже персонально отвечает за региональную политику, в том числе макроэкономическую.
Такое «перекрестное опыление» можно обнаружить и в распределении полномочий между другими вице-премьерами. Например, правоохранительные органы курирует первый вице-премьер Сергей Иванов (при том что МВД и ФСБ по закону вообще находятся в подчинении президента), а Минюст — первый вице-премьер Дмитрий Медведев. Спрашивается: кто в правительстве персонально отвечает за формирование правовой политики?
Или, допустим, г-ну Жукову поручили курировать ЖКХ. Едва ли не первое, что сказал его подопечный министр Дмитрий Козак (ЖКХ формально остается как раз в ведении Минрегиона), — коммунальным хозяйством должны заниматься местные власти. Но ведь общие принципы политики в этой сфере все равно придется вырабатывать федеральной власти.
Кто за это отвечает — Жуков, Козак или Кудрин с его ответственностью за единое экономическое пространство в стране и тарифную политику, к коей ЖКХ, несомненно, тоже относится, — понять весьма затруднительно.
Эта нехитрая бюрократическая разводка применяется даже в таких абстрактных сферах, как уже давно выхолощенная административная реформа. Саму реформу в правительстве курирует вице-премьер Сергей Нарышкин, а ключевую для определения этой реформы правительственную комиссию по оценке деятельности министерств и ведомств возглавил Александр Жуков.
Проблема в том, что такая коллективная ответственность, она же безответственность, правительства существует не только на ритуальном уровне разделения полномочий. Она существует в принятии конкретных управленческих решений.
В том числе тех, которые потом имеют большой резонанс в обществе. В частности, наше население до сих пор полагает, что монетизацию льгот придумал экс-министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов, хотя это всего лишь часть реформы местного самоуправления, которую готовили Минфин и еще раньше вышеупомянутый Дмитрий Козак в комиссии по разграничению полномочий между уровнями власти, а затем в комиссии по административной реформе.
Правительство коллективной безответственности очень хорошо вписывается во всю вертикаль власти, основанную на принципе размывания ответственности.
Именно такая власть, при которой, например, глава государства отвечает за все в целом и ни за что конкретно, помогла ему сохранить высокий рейтинг.
Люди просто не связывают конкретные теракты, громкие уголовные дела или провалы во внешней политике (которые официальная пропаганда, впрочем, подает как происки врагов России) с именем президента. Такая же картина была и с правительством Фрадкова: рейтинг доверия его кабинету и экс-премьеру постоянно рос, а количество людей, не знавших, что делает это правительство, или считавших, что оно ничего не делает, не уменьшалось.
Перекрещивание и сохранение параллелизма функций всегда оставляет возможность найти виновного где-то на стороне, поскольку там, где ответственных много, как известно, за результат не отвечает никто.
