Цивилизация
Объясняя свое решение об отставке правительства, Владимир Путин упомянул, что к сожалению, члены правительства остаются людьми. Очевидно – имея ввиду, что остаются несвободными от человеческих слабостей. Оказалось, что Путин такой же. Он долго крепился. Он долго подчеркивал, что в политической жизни как бы претендует на то, чтобы представлять не отдельную партию, а всю страну. Долго говорил, что видит своей целью создание многопартийной системы в России. Даже на самом съезде Единой России он еще говорил, что победы надо добиваться честно… И не выдержал. То ли сказались верноподданные призывы членов этой партии «не бросать сирых», то ли тоскливо стало совсем расставаться с властью. Но – не выдержал и возглавил список «Единой России» на парламентских выборах.
Собственно, ничего неконституционного здесь нет. Нет никакого криминала. Нет никакой неэтичности: лидер страны повел на выборы одну из политических партий, верно следующую его курсом. Упрекнуть абсолютно не в чем. Кроме как немного посочувствовать. Как там сказал один из наполеоновских маршалов перед коронацией императора? «Быть Бонапартом, а стать королем… Так опуститься!»
Быть Путиным, а стать кандидатом в парламент от собрания собственных марионеток…
Вообще, опять же, если ты даже общенародный и надпартийный любимец, но для проведения своего курса тебе нужна надежная и проверенная поддержка в парламенте – почему бы и нет? Но именно тогда, когда вопрос стоит так: будет у тебя такая поддержка или твои оппоненты возьмут верх.
А вот когда созданная собственно для твоей именной поддержки квазипартия и так, по всем публикуемым расчетам должна, оказаться в большинстве – тогда зачем мелочиться? Зачем мараться? Зачем ломать тобой же имитируемую игру в «честные выборы»?
Собственно прагматического смысла поддержать партию лидера своим фантастическим рейтингом – никакой необходимости не было.
Все опросы прочат ей уверенную победу и абсолютное большинство в парламенте. Если эти прогнозы честны, а не являются лишь проявлением «административного ресурса в области социологии» - поддерживать «Единую Россию» президентским авторитетом никакого смысла не было, если не иметь своей целью, скажем, создания в стране однопартийной системы. Но ведь Путин еще недавно говорил, что желает делать все, чтобы создать в стране сильные партии. С этой точки зрения не надо было усиливать и так лидирующую ЕР. Нужно было сказать: «Нам нужно представительство разных точек зрения. Нам нужны все эти партии. Решайте. Кто Вам больше нравится – я не хочу в это вмешиваться». Не сумел. Не выдержал.
Возглавив список «Единой России», Путин осложнил жизнь другим партиям – и тем самым затруднил становление реальной системы сильных партий.
Но, облегчив жизнь, как теперь уже видно, фаворитке, - он не сделал ее сильнее. Избавив партию от последних мотивов реально бороться, избавив ее от необходимости работать и до конца превратив в политического иждивенца – Путин, по сути, потенциально сделал ее слабее. Не на этих выборах - здесь будет триумф. А на будущее.
Либо – это определенная неуверенность в победе ЕР и известная страховка: а вдруг? То ли связанная со знанием того, что оптимистические прогнозы социологов - мишура, не соответствующие действительно. То ли – просто общая неуверенность в том, чтобы допустить хоть каплю риска. Тем более – перед глазами пример Украины. Не говоря о том, как рассеялись в декабре 2004 радужные перспективы, нарисованные социологами, - но ведь и сегодня, несмотря на социологические обещания блестящей победы на выборах пророссийских сил, они, кажется, хоть и не проиграли, – но свою победу вырывают у «оранжевых» на последнем дыхании. Вообще, Путину свойственно многое делать избыточно. Ну не было никакой необходимости оформлять известным образом его победу в 2000 как достигнутую в первом туре, дважды громить НТВ, перекрывать в 2003 году любые соревновательные возможности оппозиции, стаями загонять депутатов одномандатников в ряды «Единой России» и доводить ее ряды до численности конституционного большинства.
Все это можно было сделать легче, элегантнее, без дуболомства.
Как говорил один ныне «лондонский мечтатель»: «Примаков действовал скальпелем, Путин действует дубиной». Правда и то верно: Где теперь Примаков? И где теперь Путин?
В рамках этого предположения – Путин просто решил махнуть рукой на элегантность решения и сделать все с тройным запасом. С его именем во главе – только и остается, что не анализировать, каковы шансы иных партий в совокупности все же собрать голосов больше ЕР, а гадать: достигнет в нынешней конфигурации «Единая Россия» путинского рейтинга в 80 % - или останется в пределах 60.
Не исключено все же, что настойчивые обращения единороссов за поддержкой к президенту отражали их собственную неуверенность, особенно после неоднозначных результатов весенних выборах, когда в половине из регионов, где они проходили монополия партии власти оказалась поколеблена.
И тогда, этот призыв на помощь «старшего брата» – реальная и трусливая капитуляция ЕР в предвыборной борьбе.
Эта партия – любительница состязаться по правилам, когда всем конкурентам на ноги одевают мешки. А самой ЕР дают самокат. Похоже, они решили, что старое соотношение мешков и самокатов больше ее проблемы не решают.
Возможно, Путин все же не выдержал тоски расставания с властью.
Не любил ее. Честно хотел уйти. Именно не только честно хотел, а и хотел уйти – честно. Но не смог. Не выдержал. Ведь когда отдаешь то, что самому уже и не любо, если это вещь стоящая – тоска гложет. Вот было – и не будет. И решил оставить лишний плацдарм. Сохранения власти у себя – и себя во власти.
Теперь, кроме всяких вариантов «незримого влияния» - о чем много говорили все время – оказываются реальными два, даже три вполне зримых.
Первый, вполне очевидный: лидер парламентского большинства. Со всем обязанной тебе партией, тобой назначенным Президентом и тобой рекомендованным ему премьером. И у партии – конституционное большинство, достаточное для начала импичмента президента. Если тот поддастся честолюбивым мечтам и выйдет из повиновения – обязанная партия объявит ему импичмент. А получающий шанс стать главой государства премьер обеспечит лояльность исполнительной власти, чтобы тот не вздумал играть по сценарию 93 года. Если не то будет делать премьер – ему объявит вотум недоверия парламентское большинство. Если заартачится большинство – парламент будет распущен президентом по совету лидера большинства. И главное – никаких упреков в недемократичности. Все по-европейски. Только демократия.
Второй вариант, возможность которого теперь признал Путин, прежде чем согласиться возглавить список – это его премьерство. Конечно, тоже здорово – хотя об этом и говорили прежде: с одной стороны – парламентская республика, с другой – никаких ограничений по количеству сроков.
Единственное неудобство – Путин вроде бы еще недавно говорил о необходимости для России сильного Президента, а какой уж тут сильный президент, при таком премьере…
Третий вариант – «ЕР» обязать себе победой на выборах – но самому в парламент не пойти. Тогда весь вышеописанный треугольник (президент-премьер-верное большинство) остается, но и большинство – полностью своей легитимацией обязанное Путину. Значит, каждый может указать этому большинству на слабость его легитимации: «Голосовали то не за Вас!».
Значит это большинство будет сидеть как на угольях и, по прежнему обращаться к Путину за подтверждением того, что он все еще тут. И они не расслабятся – и о нем не забудут.
Чтобы их при необходимости раздавить – даже не нужно что-либо делать. Достаточно в тот или иной момент не подтвердить, что все еще с ними – и властные кланы разорвут твою опричнину на части – пусть только ты покажешь, что они вовсе и не твоя опричнина…
Правда, в этой модели есть и свои системные слабости. Когда влияние строится на конструкциях, где каждое звено зависит от каждого, а в совокупности – от первого лица, велик риск, что постоянный страх оказаться в немилости заставит все эти звенья, преодолев взаимную ненависть, хоть на время договориться друг с другом – чтобы убрать того, кто незримой угрозой висит над каждым из них в отдельности. А потом – либо поделить власть, либо уж до конца выяснять между собой отношения.
И уж ни о каком менеджере по договору на службе у общества говорить не приходится.
Тут и о государстве, по большому счету, говорить не приходится. Потому что эта система – система внеинституциональной власти. Где власть не у государственных институтов – а у «уважаемого человека». У Авторитета.
На фоне замены государственной власти властью внеинституциональной, такой грех, как изменение Конституции под конкретного человека – просто малые шалости.
А главная, самая большая слабость – все же в том, что не выдержал. Не смог. Слаб оказался, не смог честно и твердо оставить власть. Хоть вроде и не упивался ею. Правда – так думать, все равно будет лишь меньшинство. По данным ФОМовского опроса, предусмотрительно проведенного всего за неделю, до принятия Путиным решения возглавить список ЕР, подобное решение положительно готовы были воспринять 54 % граждан (отрицательно – 7 %), и проголосовать за ЕР в этом случае были бы готовы 57 % (против – 24 %). Так что – все по воле народа, все от имени народа. Демократия торжествует. Правда, остается одна интрига: интересно, если без Путина ЕР готовы были поддержать в пределах 30 % всех избирателей, а Путина поддерживает 75 %, как оценивать некий средний результат? Как подьем ЕР, или как падение Путина?
И пожалуй, еще одна интрига…
Автор — профессор Международного независимого эколого-политологического университета
Ведь за свою человеческую слабость придется заплатить снижением своего человеческого статуса… Не формальным. Внутренним.
Министры правительства оказались, по словам Президента, к сожалению людьми. Со всеми их слабостями. Президент тоже.
