Цивилизация
В стремлении каждого человека по возможности улучшить жизнь родных и близких нет ничего противоестественного. Это относится не только к материальному обеспечению, но и к социальному статусу, и к общественному положению. И от страны, где такое происходит, само правило не зависит. Зависит другое – каким образом реализуются эти родственные стремления и что входит в этом случае в само понятие «семья». В западных странах это кланы, основанные на реальном родстве и идущие в политику с поддержкой, но путем общепринятой демократической процедуры, в России— теневые и основанные на неформальных связях.
Рапорт об отставке с поста министра обороны, поданный Анатолием Сердюковым в связи с тем, что отец его жены Виктор Зубков был назначен премьер-министром, породил в России целый ряд толкований. Есть конспирологическое — мол, еще в феврале нынешнего года совершенно неожиданно для всех назначая г-на Сердюкова министром обороны с поста главы Федеральной налоговой службы, президент Путин держал в голове последующее назначение его тестя премьером. Столь глубокое проникновение во время и пространство освобождает от необходимости как-то оценивать подобную версию.
Есть «полит-этическое»: мол, рапорт об отставке — сигнал элитам, что семейственность во властных структурах отныне не поощряется, поскольку новый премьер приходит под знаком очередного витка борьбы с коррупцией, вечными спутниками которой считаются «семейственность и кумовство».
То есть предъявление электорату «антикоррупционного» мандата, который заменяет приведший к власти Владимира Путина мандат «антиолигархический».
Что пока тоже всего лишь версия. В любом случае имеет смысл отметить, что понятие семьи и политического клана в России означает совершенно не то, что в странах с реально развитыми демократическими институтами и процедурами.
Во-первых, с этической точки зрения, совершенно не понятно, почему зять и тесть не могут работать вместе в правительстве, но могут работать, например, один заместителем главы администрации президента (Игорь Сечин), а другой — сначала генпрокурором, а потом министром юстиции (Владимир Устинов).
Во-вторых, понятие «семья» в российской политике означает не политический клан, где дети идут по стопам отцов, попадая в большую политику — в парламент, на пост губернатора, сенатора или премьер-министра демократическим путем, через всенародные выборы в составе реальных политических партий (клан Кеннеди в США или два главных противоборствовавших только что на парламентских выборах в Греции клана Караманлисов и Папандреу).
В России «политический клан» и «семья» — это вовсе не обязательно родственники и скорее обязательно не политики-профессионалы, прошедшие через реальные выборы.
Политическим кланом и «семьей» в России сейчас, например, являются комитет по внешнеэкономическим связям мэрии Сенкт-Петербурга состава, который возглавлял президент Путин в 90-е годы прошлого века.
Или дачный кооператив «Озерки», давший федеральной исполнительной власти уж точно не меньше людей, чем, например, имеющая конституционное большинство в парламенте партия «Единая Россия».
Из-за такого понимания семейственности и клановости представления о политической чести «семьи» в России и семьи без кавычек в демократических странах принципиально разные.
Любой представитель политического клана в западных странах повязан репутацией семьи в политике, а любой представитель российского политического клана — круговой порукой бизнес-интересов.
Вполне возможно допустить искренность этического порыва премьера-тестя Виктора Зубкова и министра обороны-зятя Анатолия Сердюкова на корню пресечь возможные разговоры о «семейственности в правительстве». Но ведь и сейчас формально министр обороны не подчиняется премьеру, он подчиняется президенту. К тому же г-на Сердюкова вполне могут назначить на другую ответственную государственную должность внутри единой властной вертикали — и формальная «семейственность» в таком случае сохранится.
Проблема в том, что в корпоративистском государстве, каковым окончательно стала Россия при Путине, клановость является единственным и фундаментальным принципом формирования политической команды главы государства.
Член влиятельного американского политического клана президент Буш тоже может приглашать в администрацию своих друзей или соратников своего отца. Но однокурсники президента Буша или его соседи по ранчо не составляют костяк американской администрации. И уж в любом случае на ответственном посту в любой американской администрации никогда не окажется непрофессионал только потому, что он друг или сосед президента.
Кстати, в российском общественном мнении нет внятного отношения к кумовству и клановости во власти. Например, согласно совсем свежему опросу ВЦИОМ, только 2% россиян хотят, чтобы команда нового президента России формировалась из его родственников, друзей и знакомых. А большинство — 47% — считает, что она должна формироваться из профессионалов: ученых, юристов, экономистов. Но ведь оттого, что команда нынешнего президента России сформирована по принципу, который поддерживают только 2% населения, рейтинг главы государства и отношение к качеству его управления страной не ухудшаются.
Так что наличие тестя и зятя в одном правительстве — не проблема. Проблема в том, что Россией правят теневые политические кланы, спаянные коммерческими интересами едва ли не крепче, чем члены «кровных» семей. И именно такие теневые политические семьи стали в России главными ячейками реальной власти.
