Цивилизация
Истинная причина скоропалительной смены лучшего губернатора 2006 года в Северо-Западном округе Михаила Прусака на, возможно, лучшего заместителя министра сельского хозяйства, но известного лишь в узком бюрократическом кругу, Сергея Митина вряд ли в ближайшее время станет достоянием общественности. «Откровенность опасна для Вашего политического здоровья» — эти слова, как знаменитое предупреждение Валтасару, должны вспыхивать перед внутренним взором всякого отставника перед тем, как он соберется делать какое-либо заявление. Неважно, для прессы или в кругу бывших сотрудников и единомышленников, как глава «Русснефти» Михаил Гуцериев, которому потом пришлось отказываться от неосторожных слов о том, что его вынудили продать компанию.
Одно из самых распространенных объяснений — ситуативно-психологическое. Прусаку-де намекали, что пора писать государю прошение о переутверждении, как сделали все надежные, лояльные губернаторы, даже из супертяжеловесов, вроде Шаймиева, Рахимова, Лужкова, а он, мол, отмахивался: «Куда спешить, у меня еще год впереди». В сентябре 2003 года почти 79% новгородских избирателей постановили Прусаку править еще 5 лет. Это, конечно, не 91,5 % граждан, отдавших за него голоса в 1999 году, но все же — серьезный показатель. Выше, чем у Путина, за которого в рекордном 2004 году проголосовали всего 65% россиян.
Гордыня ли сгубила одного из старожилов российской политики, что-то ли другое, но самым невероятным кажется только официальное объяснение Прусака внезапной отставки по собственному желанию слишком длительным пребыванием в губернаторской должности.
За 16 лет можно, конечно, устать от многого, но от власти, особенно российской, которая на каждом уровне почти самодержавна, — вряд ли.
Скорее можно предположить, что к добровольной отставке Прусака вынудили. После заведенных прокуратурой уголовных дел на новгородского мэра и вице-губернатора особых аргументов для убеждения приводить, очевидно, не пришлось. Альтернатива очевидна.
Вряд ли Прусака отставили, потому что кому-то срочно понадобился его регион. Слава «инвестиционной передовой» России у Новгорода, не богатого ни нефтью, ни газом, уже в прошлом. Да и замена Прусака на фигуру не второго и даже не третьего плана говорит о том, что речь не шла о жаловании кого-то из ближних и дорогих путинскому сердцу новгородской вотчиной (если только Митин не оказал некогда тайных, неведомых миру услуг Путину, чем, например, в свое время объясняли назначение Фрадкова премьером). Куда как приятнее (о прибыльности и говорить не приходится) было бы посадить своего человека на Москву. Но миллионы избирателей столичного мегаполиса без чуткого руководства Лужкова могут повести себя на грядущих декабрьских и, главное, мартовских выборах, непредсказуемо. Электоральной адекватностью нескольких сотен тысяч новгородцев (население области — менее 700 тысяч) можно и пренебречь. Особенно, когда речь идет о такой важной штуке, как обеспечение политической безопасности будущего.
Ельцинский выдвиженец и любимец, Михаил Прусак был одним из немногих сильных губернаторов, кто сразу поддержал Путина, в частности, в отношении реформы Совета федерации. При этом теперь уже бывший губернатор был слишком молод, амбициозен и гибок.
Человек, легко сменивший несколько партий (КПСС, ПРЕС, НДР, ДПР), может при политическом повороте не остановиться и на «Единой России», членом которой состоит с 2005 года.
Кроме того, никогда не фрондировавший открыто Прусак не раз уже в путинские времена, когда людям на госслужбе «не должно сметь свое суждение иметь», высказывался весьма радикально. О ненужности федеральных полпредов (и долго конфликтовал с прежним полпредом в СЗФО — Черкесовым), о неправильном порядке назначения губернаторов (по мысли Прусака, кандидатов президенту должны предлагать не чиновники, а общественное собрание, «состоящее из депутатов представительных органов власти, представителей профсоюзов, ассоциаций товаропроизводителей, ветеранских и других организаций») и даже об отмене прямых выборов президента. Несколько лет назад он называл это одной из главных задач возглавляемой им на тот момент Демократической партии России.
Говорилось это, правда, давно, во время первого путинского срока, но возражал Прусак как раз против инициированной ельцинской «Семьей» и фактически узаконенной теперь практики преемничества, когда кандидатура главы государства еще до всяких выборов определяется узким кругом и затем предлагается народу. Чтобы уйти от кремлевского междусобойчика, новгородский глава предлагал расширить «круг выдвигающих»: по его мнению, это «должно быть собрание представителей субъектов федерации» или «общефедеральные и региональные партии, а также различные общественные организации».
Даже разоружившийся перед партией власти человек, способный продуцировать подобные мысли, таит в себе угрозу.
Не нынешней, всесильной и уверенной в себе власти, а власти завтрашнего дня, в характере которой, никак не рискующей обнародовать имя преемника Путина, похоже, и сам не слишком уверен.
Очередная зачистка политического пространства уже не от явных, но потенциальных фрондеров, возможно, является попыткой придать большую устойчивость будущей политической системе, конфигурация которой, несмотря на всю тщательную кадровую подготовку, перераспределение ресурсов и долгие смотрины наследников, все так же не определена.
