Накануне главного национального праздника Франции — Дня взятия Бастилии — новый президент республики Никола Саркози изрядно покусился на устои. Отменил праздничное телевизионное обращение к нации, перекроил сценарий торжественных церемоний и отказался от проведения традиционной массовой амнистии для заключенных. В общем, лишний раз показал, что «власть переменилась», и продемонстрировал свой новый для Франции стиль правления.
В далеком уже 2000 году под сакраментальные недоуменно-вопросительные возгласы «who is mr. Putin?» новая российская власть утверждала себя не только новой программой действий, но подчас, в первую очередь, именно новым стилем. Интонации, походка, символические жесты и решения, манера общения с подчиненными и народом — все это создавало тот самый ресурс популярности и авторитета, который потом позволил выстроить принципиально новый курс и очень быстро, стремительнее, чем можно было бы ожидать, избавил Владимира Путина от статуса «ельцинского преемника».
В мае грядущего 2008 года, после инаугурации третьего президента России, все, несомненно, будут пристально следить за тем, какой первый указ подпишет новый глава государства, куда поедет с первыми зарубежными визитами, что скажет в своем дебютном послании элите и народу. Во все том же 2000-м Владимир Путин свой первый не бюрократически-кадровый указ посвятил созданию федеральных округов, с пробным визитом поехал в Узбекистан и Туркмению, а в послании констатировал, что наступает период, когда государство обретает моральное право требовать от всех соблюдения установленных им норм. В этом при известном желании можно было уже увидеть доминанты предстоящего правления и нынешней политики — последовательное выстраивание и укрепление вертикали власти, «газовую» дипломатию энергетической державности, а также построение суверенной демократии.
Но то все были наметки курса, тогда как охраняющий и поддерживающий его новый стиль власти формировался уже к тому времени вошедшим в народный эпос «мочением в сортире».
Телеобращением к народу о «расхлябанности власти» через неделю после инаугурации. Реакцией и выводами из катастрофы «Курска». Новой манерой разговора с равноудаляемыми и «маскирующимися под полудохлых» олигархами. Показательными приемами дзюдо во время визита в Японию. Предположением о том, что, «возможно, мы с народом ошибаемся», при восстановлении государственного гимна на музыку Александрова. Да и многими другими жестами и поступками.
Поиск преемником Путина собственной стилистики власти, отличной от манеры предшественника, очевидно, станет одним из ключевых механизмов легитимации его правления.
Не менее, а то и более важно, что новый стиль правления преемника может стать важным инструментом как обеспечения преемственности, так и продолжения курса Путина с учетом новых задач.
«Программа преемственности» предполагает проведение сложных реформ и непопулярных решений. Многие из них объективно назрели и даже давно назрели. Но популярному и осторожному Путину сложно было решиться на такие вещи, а та же монетизация научила откладывать и притормаживать подобные трансформации. Теперь же, в преемнические годы, Россию ждет многократный рост цен на газ и электроэнергию. Тот самый пресловутый переход на 100-процентную оплату тарифов ЖКХ по рыночным ценам. Одновременно никуда не денутся и даже усилятся системные проблемы пенсионной системы, потребности ее реформирования. Могут стать реальностью призывы повысить пенсионный возраст. Все эти вероятные процессы и тенденции в социальной сфере могут усугубиться, если сбудутся прогнозы экономистов о перспективе ухудшения к 2010–2011 годам ключевых макроэкономических показателей — исчезновение профицита бюджета, появление дефицита внешней торговли, ослабление рубля, сокращение финансовых резервов, снижение темпов роста доходов населения, завершение потребительского бума и рост безработицы.
Продолжение в этих условиях курса Путина, обеспечение преемственности и стабильности, скорее всего, будут требовать существенно иного властного стиля. Например, сознательной растраты общественной популярности при способности поддерживать необходимый уровень авторитета в элите и контроля над публичной политикой.
Точно так же многие темы в отношениях власти и общества, прежде всего пресловутый вопрос коррупции, ощущаемые обществом проблемы социальной справедливости, потенциальные угрозы межнациональной напряженности — все это может потребовать от следующего главы государства быть морализатором социального порядка и самой власти.
Наконец, новое лицо кремлевской власти может сыграть свою роль в преодолении тех трудностей, которые сегодня испытывает российская внешняя политика. Начиная от переформатирования межличностых отношений со столь же стремительно меняющейся верхушкой мировой элиты до воплощения в практику новых стилистических приемов дипломатии на высшем уровне, способных «на новенького» повысить эффективность продвижение интересов России в мире. В конце концов, Владимир Путин и Гордон Браун и не успеют, и не смогут, да и, каждый по своим причинам, уже, возможно, не захотят «заглянуть друг другу в душу». Преемнику это сделать и можно, и нужно.
Отказ от стилистического апгрейда путинского правления, попытки копирования «национального лидера» способны как раз обернуться усугублением трудностей и новыми проблемами.
Поэтому мы увидим в ближайший год отстраивание имиджа потенциального, а затем и состоявшегося преемника.
Главное, однако, уловить тот момент, когда новый стиль может начать превращаться в новый курс и ревизию наследия.