Цивилизация
Политический класс хочет навязать обществу ложную дилемму. Либо третий срок для президента, либо поиск преемника. Третий срок, требующий реформы Основного закона, — это предмет отдельного разговора. Сейчас сосредоточимся на теме преемника. Впервые ее затронул сам Владимир Путин на встрече со своими доверенными лицами накануне выборов 2004 года и сразу же по их завершении. Позднее речь об этом заходила многократно, в частности, в ходе его беседы с журналистами ВГТРК в Сочи. Тогда президент уклонился от прямого ответа на вопрос относительно имени преемника. Сейчас обозначилось два потенциальных претендента. Но политологи продолжают гадать о возможности появления в последний момент своеобразной «темной лошадки».
У мало-мальски сведущего человека, знакомого с избирательными процессами в демократических странах, сама постановка подобного вопроса, мягко говоря, вызывает недоумение, представляется нелепой, даже абсурдной. Это азбучная истина, что системообразующие политические партии выдвигают из своих рядов претендентов на высшую должность, которые впоследствии состязаются в честной и открытой борьбе, опираясь на волеизъявление избирателей. Именно так и происходит в знакомых автору по роду профессиональной деятельности странах Латинской Америки: Аргентине, Бразилии, Коста-Рике, Перу, Уругвае, Чили и большинстве остальных.
Но имелись и другие случаи. Это Мексика, с которой у России, как это ни покажется удивительным, в прошлом было немало общего. И там, и тут на заре XX века произошли мощные социальные катаклизмы, революции. И там, и тут почти 70 лет у руля правления находились однотипные партии, подмявшие под себя все структуры и институты общества. Обе они, близнецы-сестры, являлись симбиозом партии и государства. У нас таковой, как всем хорошо известно, была КПСС, у них она называлась Институционно-революционной (ИРП).
Правда Мексика, в отличие от нашей страны, развивалась по пути капиталистической модернизации, удваивала валовый внутренний продукт, органично интегрировалась в мировое сообщество. Периодически проводились выборы органов исполнительной и законодательной власти как в центре, так и на местах. Но все это делалось под неусыпным контролем и присмотром ИРП. Оппозиция формально существовала в виде карликовых организаций, они не определяли погоду, а служили своеобразным фиговым листком. Демократия была ограниченной и регулируемой.
Альфой и омегой политической модели являлось то, что действующий президент сам называл своего приемника, как правило, из числа министров внутренних дел. Эта технология получила наименование «дедасо».
На русский язык выражение переводится как «указующий перст». Все ждали только взмаха дирижерской палочки. Остальное было делом техники. Кандидат автоматически получал «одобрямс» на партийном съезде. Затем он благополучно избирался главой государства. Электоральная машина функционировала без сбоев. Искомый результат достигался.
Так продолжалось до того, как в октябре 1968 года не грянули студенческие волнения, жестоко подавленные властью с помощью силы. Эти выступления, потрясшие до основания все общество, послужили для правящих кругов толчком к дозированной демократизации. Стало ясно, что сохранение статус-кво чревато непредсказуемыми последствиями. Перемены, прежде всего, коснулись самой правящей партии. Показателем сдвигов стал отход от привычного принципа «указующего перста». Пионером нововведения был Эрнесто Седильо, избранный главой государства в 1994 году. В канун очередной кампании впервые президент устранился от участия в отборе своего преемника, как неизменно случалось раньше, отказался от устоявшейся практики. Впервые в ИРП прошли внутренние выборы, в которых участвовали не только члены партии, но и сочувствующие. Это способствовало оздоровлению политического климата, консолидации оппозиции. К началу нового тысячелетия складывается реальная трехпартийная система с центристским, левоцентристским и правым крылом. Принятый в 1996 году закон зафиксировал автономность высшей электоральной инстанции — Федерального избирательного института (ФИИ).
В июле 2000 году произошло событие судьбоносной значимости. На президентских выборах победил 58-летний Висенте Фокс, лидер Альянса за перемены, ядро которого составляла оппозиционная Партия национального действия. Он добился убедительной победы над основным соперником, кандидатом от ИРП. Это знаменовало конец ее монополии на власть.
Парадокс, но именно в тот момент, когда Мексика отказывается от собственного изобретения, архаичных технологий, их пытается взять на вооружение Кремль. Кстати, тогда же главой государства становится и Владимир Путин.
Мексика быстро продвигается по пути плюралистической демократии. В реформируемой политической системе важная роль отводится Федеральному избирательному институту. Он не на словах, а на деле превратился в инстанцию, независимую от остальных ветвей власти. О его авторитете свидетельствует любопытная деталь парламентской кампании 2003 года. Руководство ФИИ сделало замечание президенту о недопустимости использования административного ресурса, а именно прокручивания по телевизионным каналам роликов, рассказывающих о достижениях правительства. В этом усматривалась косвенная поддержка правящей партии, пытавшейся добиться большинства в нижней палате. Фокс внял предупреждению и дал указание снять с показа ролики. Впоследствии ФИИ оштрафовал эту партию в размере $48 млн за нецелевое использование фондов в ходе баталий 2000 года. Возникает резонный вопрос, возможно ли такое в родном отечестве? Трудно себе представить, чтобы на аналогичный поступок отважился бы председатель ЦИК Александр Вешняков.
Мексиканская Конституция запрещает президенту баллотироваться на второй срок. И ни у кого никогда не было поползновений избираться еще на шесть лет.
Нынешний глава государства 1 декабря нынешнего года оставляет свой пост без всяких раздумий, с сознанием выполненного долга, завершив трансформацию «управляемой демократии» в нормальное плюралистическое общество.
Мексика и Россия являются федеративными государствами. Однако там, в отличие от нашей страны, обе палаты формируются посредством всеобщего голосования. 300 депутатов нижней палаты избираются по одномандатным округам, 200 — по пропорциональной системе. Одна и та же партия не имеет права занимать более 300 мест. Заградительный барьер ниже 7%. Главы исполнительной власти регионов избираются прямым голосованием. Выборы губернаторов превращаются в состязание представителей конкурирующих партий. Президент, управляя, обходится без наместников-полпредов в округах.
В Мексике на рубеже веков произошли впечатляющие сдвиги, сформировалось зрелое гражданское общество, средства массовой информации не подвергаются цензуре, фактически играют роль четвертой власти. Страна добилась завидных успехов в поисках оптимальной модели, сочетающей стабильность с развитой демократией. Равновесие придает политической системе большую устойчивость.
Кремль вольно или невольно стремится использовать и другое мексиканское изобретение, от которого она сама уже отказалась. Речь идет о конструировании покорного и послушного парламента, где доминировала бы одна партия, одобряющая практически без обсуждения любые проекты, спущенные сверху.
А так называемые диванные партии, мелкие рыбешки, служат своеобразным орнаментом, обрамляющим регулируемую демократию, которую с подачи теоретиков, обитающих за зубчатыми стенами, нарекли «суверенной». Все это входит в вопиющее противоречие с универсальными принципами, предусматривающими четкое разделение властей, их независимость друг от друга, соблюдение баланса и равновесия, а не подчиненности.
На всеобщих выборах 2006 года некогда могущественная Институционально-революционная партия потерпела сокрушительное поражение. Ее кандидат вышел на третью позицию, а сама партия лишилась в парламенте большинства и всех ранее занимаемых губернаторских кресел. Это своеобразная плата за длительную монополию на власть и одновременно нормальное явление для демократической системы, когда партии, сменяя друг друга, чередуются у руля правления.
