Цивилизация
С точки зрения общественных ожиданий, комиссия по Беслану свою задачу, безусловно, выполнила. Мало кто сомневался в том, что реальную картину происходившего обществу узнать не суждено, так, собственно, оно и вышло. Можно взять наугад любой эпизод — вот, например, идущее одно следом за другим сообщение по результатам доклада: причину взрыва установить не удалось, требуются результаты технической экспертизы (словно речь идет об археологических раскопках, а не о следствии, начатом непосредственно в момент события и идущем больше года). И тут же, следом: причиной взрыва снайпер быть не мог. Но проблема уже совсем не в этом.
Во время представления доклада пришло сообщение, что президент России Владимир Путин завизировал закон о парламентских расследованиях. Как известно, комиссия Торшина несколько раз переносила дату обнародования доклада. И когда осенью неожиданно возник президентский законопроект о парламентском расследовании, стало ясно, почему парламентарии не спешат обнародовать свои выводы. В законопроекте содержался категорический запрет на оценку парламентскими комиссиями действий правоохранительных органов и президента. Более того, в первом варианте закона содержалась совершенно абсурдная норма, запрещавшая расследовать ситуации, по которым возбуждено уголовное дело. Поскольку по фактам событий вроде трагедии Беслана уголовное дело возбуждается моментально, они в принципе были бы выведены из-под любого парламентского расследования. Эту норму из закона изъяли, но запрет на оценку действий правоохранительных и следственных органов, а также президента остался. Понятно, что если не оценивать действия силовых структур, то снайпер никак не может вызвать взрыв. Нет, разумеется, никаких причин считать, что именно так оно и было, и снайперский выстрел способствовал тому, что произошел взрыв. Но и узнать об этом, если бы это соответствовало действительности, теперь уже нет законной возможности.
Получается, что оценивать действия силовых структур теперь могут только они сами.
Трудно переоценить всю полезность для общества и его не только прав, но и реальной безопасности этой замечательной опции.
Совпадение — день в день, час в час — обнародования доклада комиссии Торшина и окончательного введения в действие закона о парламентском расследовании не просто не случайно, но еще и символично. Конечно, никто не ожидал, что абсолютно покорные исполнительной власти обе палаты парламента сформируют комиссию, которая выступит с резкой критикой действий силовых структур и, особенно, их руководителей во время захвата террористами бесланской школы.
Но одно дело не питать политических иллюзий относительно способности парламента объективно исследовать действия власти исполнительной и совсем другое — невозможность для него сделать это по закону.
<1>Как известно, поначалу и президент, и парламент были против парламентского расследования Беслана — повторялась ситуация трагедии «Норд-Оста», когда Госдума заблокировала предложение ряда депутатов создать парламентскую комиссию. Однако через некоторое время сам президент неожиданно выступил за парламентское расследование захвата школы в Северной Осетии. Увы, в итоге это оказалось такой же политтехнологической пиар-комбинацией, как обоснование бесланскими событиями отказа от прямых выборов губернаторов. С принятием закона о парламентских расследованиях из-под независимого депутатского контроля фактически выведены все должностные лица, которые по определению принимают решения в критических общественно значимых ситуациях, прежде всего — при ликвидации последствий терактов. С другой стороны, формальное парламентское расследование бесланских событий проведено, итоговый доклад подготовлен.
Как и в любых вполне демократических странах, никакой юридической силы этот доклад не имеет и никак не обязывает власти делать практические выводы. Понятно, что в сегодняшней России никакой боязни общественного мнения у власти не существует, а протесты организации «Матери Беслана» не в состоянии поколебать уверенность российских властей в своей полной безгрешности в бесланской трагедии.
Строго говоря, принятие закона в день обнародования первого в истории страны доклада парламентской комиссии по расследованию теракта ставит политическую точку в дальнейших попытках развивать сам институт парламентских расследований.
Поскольку на законодательном уровне ликвидирован сам предмет подобных расследований. Ведь их смысл как раз и состоит в том, чтобы спецслужбы делали выводы и меняли стиль и методы своей работы в соответствии с новыми угрозами. В России, где никогда не существовало реального общественного контроля за силовиками, они не считают себя обязанными даже формально выслушивать доводы парламентариев, которые являются полномочными представителями общества. И проблема не только в терактах: из-под парламентского (какого уж есть), а, значит, и общественного контроля выводятся все действия силовых и правоохранительных структур, включая не только действия, связанные с террористическими актами, но и с другими общественно значимыми преступлениями, а также противозаконная деятельность самих представителей этих структур в различных областях теневого и полутеневого бизнеса.
Сам же институт парламентского расследования при таком законе может лишь продолжить линию созданных в последнее время муляжей демократических институтов вроде опять же на днях доформированной Общественной палаты.
