Цивилизация
Пришло сразу два сообщения о поджогах книжных магазинов, которые являлись одновременно литературными клубами: «Билингва» и «Фаланстер». Разница во времени — чуть больше недели. Интеллигентская молва, разумеется, эти события никак не считает совпадением. Если эти подозрения верны, то налицо спланированная акция. Кем? Здесь тоже есть конкретные подозрения. Не будем их приводить — нет доказательств. Скажем, теми, кому не нравится народ пишущий, читающий, свободно мыслящий. То есть интеллигенция, не важно с какого фланга.
Это удивительно, но даже такой невинный почин, как литературное кафе, в нынешней России неосуществим. Чтобы спокойно посидеть с газетой за чашкой кофе, нужно отправиться из Москвы в Прагу или в Вену. Кажется, сама поза человека читающего раздражает остальное, не читающее народонаселение. Почтением к разуму здесь не пахнет.
Эта ненависть к любому проявлению духа, скажем так, сапиенс, — знак дурных времен. Дурных отнюдь не только для интеллигенции, которая, конечно же, по слову Христову, есть соль земли, как бы она этого ни стеснялась из природной застенчивости. Это страшная беда народа. Публичное сожжение книг — это возврат средневековья, фашизма, и это общее место. Интеллигентные мазохисты могут задать вопрос: а чем, собственно, Средневековье вам негоже? Были ведь не только костры, но — вспомним Бахтина — карнавал. А тем, надобно ответить, что любое возвращение в прошлое, если речь не о первой любви, есть, скажем мягко, регресс, реакция, чреватая мракобесием. Именно эти симптомы и можно увидеть в последних пожарах в московских книжных лавках.
Здесь, безусловно, прослеживается связь и с поджогами в столичных синагогах. Потому что лозунг новых погромщиков, как и их коллег начала прошлого века, остался прежним: враги — это евреи, интеллигенты и студенты. То есть даже не отвратительный принцип крови им важен, цель истребления — все, что выше их понимания, движение мысли, талант. Вряд ли кто-нибудь из них всерьез полагает, что Владимир Сорокин — обрезанный иудей, но тот поток ненависти, который был вылит на него и его сочинения, достоин лучших примеров гитлеровских костров. Они, конечно же, понимают, что тот же Сорокин — слава русского народа, как ни нелепо это звучит, но они не хотят, чтобы у их народа была такая слава.
Они желают, чтобы у нашего народа была их слава. Они хотят превратить всех нас в нацию мракобесов, фанатиков и безумцев.
<1>Если мы сейчас же не скажем им нет, мы пропадем. Мы уже пропадаем, разворовав, распродав, проворонив собственное добро. Наиболее совестливые и чуткие говорят нам: спасайте науку, спасайте школу, тащите прочь от огня книги. Поджигатели и погромщики отвечают: гори все синим пламенем, потому что это сделали евреи, а если даже и русские, то те из них, которые дружили с евреями. Дальнейшее развитие сюжета более чем предсказуемо: те, кто не умеет строить, будут разрушать.
Наша страна уже лежит наполовину в руинах. Но мыть сапоги в Индийском океане не выйдет. Реванша не будет, потому что его не бывает у самих себя. Мы потеряем все, что у нас еще есть, коли пойдем за теми, кто видит в новом русском фашизме панацею от национальной беды. Потому что они питаются ненавистью, а ненависть — чувство неконструктивное.
Нам нужно опять научиться создавать — ненавидеть мы давно научились. Нам нужно учиться не воровать, нам нужно обрести достоинство. Те, кто сегодня раздувает огонь, быть может, кажутся самими себе рыцарями, и они не понимают, что девушкам с приличным образованием со стороны они видятся законченными придурками. Конечно же, когда они это поймут, они не побегут записываться на вечерние курсы, но посчитают менее затратным этих девушек отправить на костер. Они — уроды.
Мы хотим жить под властью уродов? Мы хотим, чтобы нами правили погромщики, которые полагают, что Пушкин — это такой рэпер из Пушкино?
Мы не вступились миром за Сорокина и Десятникова, а теперь в наши библиотеки полетели бутылки с молотовским коктейлем!
Мы обязаны проснуться. Мы не имеем права трусить. Если мы не хотим, конечно, оставить нашу страну, построенную нашими предками, на разграбление. Подчеркнем: нашими предками, нашу страну. А ведь на наших глазах ее присваивают подонки.
Автор — обозреватель «Независимой газеты», специально для «Газеты.Ru-Комментарии».
