Цивилизация
О том, какова природа нынешнего политического оживления, в интервью «Газете.Ru--Комментарии» говорит руководитель группы «Меркатор» Дмитрий Орешкин.
— Дмитрий Борисович, как-то на первый план выходит тема внутренних взаимоотношений в Кремле, эксперты говорят о разрастающихся там конфликтах и в связи с этим о том, что подготовка к выборам 2007–2008 и решение проблемы-2008 фактически уже начались.
— Во всяком случае, слишком много одновременно происходит событий, например? утечка документа Козака (о катастрофическом положении на северном Кавказе. — «Газета.Ru»). Это очень важный бюрократический момент, который означает, что либо под него роют, либо сам Козак пытается нанести превентивный удар, чтобы показать, что силовики не справляются. Идет борьба за то, чтобы на кого-то навесить вериги за поражение в Чечне.
Никто не сомневается, что в Чечне мы потерпели поражение. Люди бегут из Чечни в Дагестан, рвутся бомбы, стреляют в милиционеров, и никуда от этого не денешься. Организованное военное сопротивление подавили, но с неорганизованным справиться не удается.
Борются не за лавровый венок победителя, а за терновый проигравшего, чтобы не носить его самому.
Главное, что там не удается установить то, что называется конституционным порядком. Там сделали бандитскую республику, где правит Кадыров, причем требования у него ничуть не меньше, чем у Дудаева.
По моей гипотезе, Козак сам организовал утечку, чтобы все понимали, что не он виноват. А силовики будут скидывать ответственность на него, говоря, что он не справился. И дело не только в Чечне. Рядом есть Северная Осетия, где обстановка очень острая, и Кабардино-Балкария, где Коков. В Дагестане может полыхнуть с месяца на месяц, потому что обостряются этнические проблемы. В ближайшем будущем на Кавказе нет никаких благоприятных перспектив.
В этой ситуации «кремлевским» приятно сделать виноватым Козака. Понятно, что его бросили на расстрельную должность, потому что его надо было убрать.
В любом случае это вписывается в концепцию: обострение клановой борьбы в администрации. Якунина сделали руководителем РЖД. Не знаю, преемник он или нет, но в СМИ взвыли по этому поводу, значит, это кому-то было нужно. Военная прокуратура бьется с министром обороны: рассказывает, как за неделю в армии погибли 46 человек, утонула шлюпка с курсантами. Раньше обо всем этом и промолчали бы, но сейчас говорят. Это говорит о том, что идет бюрократическая война. Причем война идет и в стане чекистов, питерские борются с московскими. Резко активизировались Лужков и его команда. Сурков дает странные интервью.
Ощущение такое, то там думают о том, чтобы назначить досрочные выборы, чтобы к ним никто, кроме инициаторов, не был готов.
Обычно летом, если время мирное, все разъезжаются отдыхать по своим лондонам и куршавелям. А сейчас никто не уезжает, а все стоят в боевой позиции и боятся покинуть пост. Значит, на самом деле ситуация конфликтная. Можно ли это назвать началом предвыборной кампании? Я думаю, можно, поскольку в этом есть многое от подготовки к выборам. Закон о выборах срочно переделывают.
Но в любом случае борьба между элитными группами обострилась. Им плевать на реальную ситуацию в стране, но понятно, что тот, кто контролирует политическую ситуацию в течение 2006 года, то есть выигрывает аппаратную игру, отвечает за кадры, финансы, тот создает предвыборную ситуацию, то есть формирует повестку дня 2007 года. Идет борьба за право ее формировать. И Сурков, и силовики заинтересованы в этом, поскольку потом перераспределять ресурсы будет поздно.
— Можно ли уже говорить о том, каким будет пропагандистский сюжет кампании?
— Политика перестала быть публичной, поляна политической конкуренции заметно сужается. Раньше у нас были как минимум четыре воюющие между собой элитные группы: региональные элиты, силовые, бизнес и медийные. Последние сейчас построены, отредактированы и ходят по ниточке, региональные хоть и недовольны, но сидят и помалкивают, бизнес-элита боится силовиков.
По сути, борьба идет внутри силовой элиты, которая замысловато пересечена с бизнес-элитой.
«Газпром» и Медведев борются с «Роснефтью» и Сечиным. И там, и там крупный бизнес соединен с силовыми группировками, они, в свою очередь, подтягивают региональных лидеров и телевидение.
Главная идеологическая тема, которую сейчас вбрасывают, это оранжевая революция. Ею пугают и избирателей, и друг друга.
Говорят, что тогда все — и губернаторы, и олигархи, и военные — проиграют. И общий тезис состоит в том, чтобы сохранить стабильность. По-видимому, это тезис Суркова, но его разделяют и силовики. Вопрос в том, кто будет кричать о том, что мы не допустим оранжевой революции, и, соответственно, кто будет не допускать. Условно говоря, кто это будет: Рогозин--Якунин или Сурков--Медведев?
У всех элитных групп есть что терять. Достоинство путинской политики в том, что в результате никого за исключением отдельных людей типа Березовского, Гусинского и Ходорковского слишком сильно не унизили. Все недовольны, но все еще сильнее боятся потерять то, что есть, и поэтому готовы идти на отчаянные действия. Поэтому к Касьянову напрямую никто на поклон не спешит. Поэтому же остаются без ответа воззвания Каспарова. Каждый предпочитает поделиться с путинскими силовиками, даже потеряв при этом 10–20% от своего бизнеса. Всех устраивает основной месседж — не допустим, чтобы Запад навязывал нам оранжевую революцию, сохраним свой суверенитет. Борьба же идет за то, кто будет эти лозунги артикулировать.
Если я правильно понимаю, путинская элита народонаселение чрезвычайно сильно презирает.
Они знают, что если они договорились с элитными группами, то избирателя они утрамбуют с легкостью необычайной. На избирателя сейчас никто не работает. Они всегда найдут, что сказать народу позитивного, лишь бы никто не выступал с критикой. Чтобы не было элитной оппозиции. Кто ею может быть — Касьянов? Условно говоря, Суркову надо «уничтожить» Рогозина, который опирается на московских чекистов в их войне с питерскими. Поэтому Рогозин поливает питерскую команду, но при этом опирается на московскую, которая ничем не лучше. У московских чекистов есть серьезные ресурсы, и они решают, на кого они поставят. Мощные ресурсы есть и у Суркова, и он тоже является политическим деятелем. И тем и другим на электорат наплевать. Они понимают, что если они договорятся с Муртазой Рахимовым, то в Башкирии будет 80% голосов, но если договорятся правильно, и их не обманут.
— Какое значение имело бы в этой ситуации выдвижение альтернативного лидера, скажем Касьянова?
— Мне кажется это очевидным, но почему-то большинство людей этого не понимают. Когда говорят о демократии, то считают, что это власть народа, на самом деле это технология смены одной элитной группы на другую элитную группу во власти. Если есть реальные элитные группы, скажем Березовского--Путина, с одной стороны, и Примакова--Лужкова — с другой, и они друг с другом всерьез воюют, то это и есть реальная демократия. Они используют все свои возможности, одни — Доренко, другие — избирательные комиссии в подконтрольных регионах.
Современные же политики понимают, что ни Каспаров, ни Владимир Рыжков им не оппоненты. Никто из серьезных людей с ресурсами, которые способны повлиять на подсчет голосов, за ними не идут. И за тем, чтобы никто не шел, внимательно следят. Как только губернатор начнет переводить деньги в чей-то фонд, ему можно завернуть руки за спину.
— Но участие Касьянова без особых шансов на успех могло бы, например, сделать выборы более приличными, более приемлемыми для Запада, например.
— Путинская силовая логика состоит в том, чтобы уничтожать до конца. Ему не нужна оппозиция. Скорее он готов договариваться с Чубайсом, которого он не любит, но уважает, чтобы Чубайс создал правую партию, которой позволят набрать 7–8%, чтобы Сурков слишком много не собрал в «Единой России». С Касьяновым договориться трудно, он враг. Значит, его нужно уничтожить всеми возможными способами. Каждый, кто приблизится к нему на расстояние вытянутой руки, должен быть уничтожен. Чтобы все понимали, что с ним работать нельзя.
Путин считает себя обязанным контролировать все. Если он договорился с Явлинским в 2003 году, то это означало, что он должен попасть в Думу, но в Татарстане, Башкортостане перестарались при подсчете голосов, и он не попал. Теперь Путин не может договориться с Явлинским, а для Евросоюза ему нужен кто-то справа. Чубайс ведет себя так подчеркнуто толерантно, потому что понимает, что если он будет говорить, как Каспаров, то …
Касьянов же — серьезный человек, за ним могут пойти губернаторы, если они почувствуют, что там есть сила, бизнесмены. В конце концов, при Касьянове экономика себя чувствовала лучше, чем при Фрадкове. Именно поэтому его сразу стараются уничтожить.
В результате публичная политика очевидно деградирует. С точки зрения Путина, у нас должно быть, как у Хонеккера в Германии — рабочая партия и крестьянская партия, которые конкурировали бы между собой.
Беседовал Евгений Натаров
